Записки дьявола
Читать

Записки дьявола

Стихи и поэзия

:

cтихи, поэзия

.
Аннотация

Нестандартная философская экспериментальная поэма, поднимающая острые темы.

Эпизод 1

1

Когда в последний раз ты спрашивал себя,

Что хочет и желает дух твой?

Заход светил непостежим, своей игривостью цветов. Вот солнце день с собою забирая, воспоминания уносят за собой И смерть приходит дню, с лучом последним. Всё озаряется отблеском прощальным, И Прячет вечер в глубин покоя солнце, главенство уступая маре. Лес желтизной верхушек, ещё никак не хочет отпустить прошедший день. Но неизбежность не исправить. И погружаясь в сумерки устало, рождает ночь мрака превосходство. Жизнь подбирается иная, кой свет безгрешный упрямо укрощал. Я воздухом его дышал, обьятый смутным опьяненьем. На тот момент, я четверть века позади оставил. Друзьями разуверен. Из родных сберечься последнему, удружила мне судьба. Один, дед полоумный, памятью наказан. К нему, сквозь земли незнакомых поселений путь держу. Почил старик, живой, аль на порог не пустит? Надежды растерял, смирившись с уделом всевышнего суда. Клеймо на будущем в душе крестом прожог. Тропа в неведомое меня тянула, Послушно брёл в покорном и слепом бреду. Темнее ночи не встречалась в памяти моей. Знакомство с ней в лесу, хорошего мне мало обещает. Но если так сложилось, то страх пред лесом, костёр поможет обуздать. Конь подо мною обессилел, ручей благославил ему напиться. Костёр согреть взялся, продрогших путника останки, Да ночь взбодрилась, зайчатинкой на вертеле под треск поленьев. Укутался в невидимый плед чёрный лес, силки раскрыв, Своим неловким спутникам, забредшим ненароком. Мне не до сна, от взгляда на себе немого. И холод, сквозь рвань сапог покусывать взялся нещадно. Тревога вскоре укрепилась, предчувствие сбылось. Хруст веток, потревожил моего коня. Вцепился я за нож. Кто там? — со страху рявкнул, голосом чужим. На свет костра старуха дряхлая, Со смертью на одно лицо, из гущи леса проявилась. Позволь погреться, путник: беззубым ртом хрычёвка прохрипела. Ответа не дождавшись, присела у костра. За мной, костлявая пришла — одна лишь мысль мне голову кружила. Так рано, не готов я к этой канители, Никак желает за собой меня увлечь? Но первой рот она открыла, все ожидания нарушив. Куда идёшь? Зачем? Посыпались вопросы из неё. Тебе то что? На что тебе, мои ответы? Как солнце встанет, Дорог развилка нас разделит и свидиться нам боле не судьба. Зачем меня поближе узнавать тебе, Ведь нас с тобою ночь одна сближает. Как знать? Старуха швырнула мне в глаза недобрый и брезгливый взгляд. Её призыв отвратный, загробным шёпотом покрылся: Слова твои — болезнь души. Цена — в устах запрятан отсвет скрытый. Обезаружил, однозвучностью смотрителя святого? Набрался смелости, юнец. Богов или чертей с собой таскаешь? Прозябания грехи, ума не прибавляют. Молитвами, надгробья глупости не сжечь. К ней ненависть во мне засуетилась И страх в догонку впился в душу. От слов и тона оборванки, Компания её мне показалась омерзительно отвратной. Прогнать старуху? Но как мне это сделать не приходило в голову ни как. Слова бессильны, дубиною огреть, помрёт та ненароком, Да не известно, как она со мною может поступить. Ведьма? Сомнений об обратном не осталось. Старуха дряблыми руками, вошь спрятала в шкатулку не спеша. Довольную ухмылку, не отрывала от собственных питомцев, Восторгаясь жемчугом безценным. Взгляд её уставших глаз прощенье вымолял у бога. Сумасшедшие, но мудрые — одно в другое слились, Отваром жутким следили на душе. В них, путь пройдённый от начала до конца держался И жажда смерти упорно ожидала начала покояния души. Причудливо она кидала взгляд, блуждая между мной и лесом. Она сама не понимала, что язык ей диктовал И не давала истин суть поймать её бредовых мыслей. Встрепенувшись, глаза её вдруг округлились, Гнилой оскал старухи обножился. Она костлявым пальцем указала в сторону моей дороги продолженья. Промычала не хотя: Туда, там заждались тебя. Спеши на встречу своей смерти, она не любит ждать. Глаза сверкнули в отражении костра и облаком расстаяла старуха. Как странно… Но почему не испугался, и где же страх? Причудилось мне, аль сон? И кто передо мною был, призрак или смерть? Костёр трещал, я покорился шёпоту его. В сон отошёл душой накрывшись. Прохлада утреннего леса, продрогшим пробужденьем встретила меня. Давно костёр потухший, дым в память о былом костре оставил. Конь к дереву привязанный стоял и был встревожен чем то. Седло накинув на него, я отвязал узци И в путь указанный старухой неспешно мы пошли.

2

Удача эшафоту не мешает.

Со счастем созерцатели они,

Твоей прекрасной смерти.

Тропинка вросла в густой, заросший лес. Туда держать мне путь, указанный хрычёвкой. Пол дня в пути, бродим по зарослям густым. Усталость настигает, конь жаждою томится. Ручья урчанье. Присядем друг мой. Конь воду жадно пьёт, Мне ж доля худшая досталась. О завтраке мечты растаяли, когда в котомке пусто. В кустах внезапно шорох. Выходит человек. Одет неброско но со вкусом. Улыбка, для меня надетой, Хорошего не предвещает ни чего. Куда ты путник? Он отрешённо, без интереса вопросил, Улыбку выдержав для вида. Туда: я пальцем указал. Он засмеялся словно сыч. К дровосеку, в гости? Туда нельзя, там дьявола обитель. Пристанище всей нечисти с округи, проклятья оживают в месте том. Коль згинуть ты решил, быть может нам услугу ты окажешь? Я обернулся. Вокруг меня с дубинами собранье, любителей наживы скорой. Но — возразил я. Мой дед в ожиданьи и будет недоволен, Коль не явлю себя, в намеченный мне час. Договорить я не успел, Как треск кустов и веток прочь бегущих, Не помня ни себя, ни тех, кто их на свет родить посмел. Отнюдь но удивленье про меня забыло И вновь, картина обыденность сыграла предо мной. Сквозь заросли густые пробиваюсь. Вот где мой путь, закончит свою жизнь И выход без подсказок, угадываться рад. Конь мой, почуя что то, диким стоном захрипел И не довольно, головой мотая встал на месте, Будто смерть увидел пред собой. Тяну его я за узци, но ни чего не помогает. Стоит, хрипит, пошевелиться лишний раз боится. Как только я поводья отпустил, Рванул, что было сил, обратно в лес и скрылся в гуще. Я бросился за ним, но глупостью затея оказалась. Пожитки все мои и вещи, конь унёс с собой. Но что почуял конь? Ответа не дождавшись из леса вышел. Передо мною показался холм и боле ничего. Взобрался на него, не без опаски. Не подолёку озеро блестит, поляна. И глаз моих, видения награда — В низине древний замок, поросший мхом времён прошедших. Страх испарился в один миг, я быстро вниз бежал к нему, Не понимая своего я смысла действий. Каков красавец, он в прошлое меня вернул. Внезапно пелена лёгкости и счастья снизошла, Своей невидимой вуалью И жизнь, уснувших разбудила впечатлений, Призраков ушедших, напомнило мне детства смех, Вдыхая воздух этих мест. От всех переживаний вскружилась голова. Передо мною двери сами отворились. Старик сидел в пол оборота. Странною улыбкой его лицо болело. Седой, взъерошенный и бородатый, Заботой сторожил порядок, камина пламени восторг. Подкрался я, его не смея потревожить, Как он вдруг засмеявшись закричал: Заждался я тебя, терпение теряю! Так проходи, не стой. Стеснением не стоит утруждаться путнику, Обредшему истоков собственный приют. Сэр — промолвил я. Он оборвал движением руки. Ты скажешь мне, аль промолчишь, кого с собой привёл? Дед брезговал мой обозванца вид, Его усталый взгляд предпочитал камина треск покойный. Я промолчал, но дед не обернулся. Улыбнувшись камину, старец прохрипел: Весь в мать, такой же гордый и упёртый, то что надо! Он всю огню тираду выдал, С довольным видом встал и удалился прочь. Я в огне камина сознанием увяз, Неясность деда слов, раскупоривать идею. Времени прошло не мало, как старика шаги наполнили весь дом. Он ширкал ног не поднимая, устало свою тушу волоча. Ну что расселся? — он недовольно зашумел: Пойдём со мной! Я встал послушно, на свет свечи ступая, Что вверх по лестнице неспешно поднялась. Тень старика следила неказисто, Завлекая всё моё вниманье, на грязь неровностей его проекций. Дверь в комнату открыта. Я следовал за ним, подобно привязи щеня. Дед свет размножил от свечи своей. Кровать стояла справа, а слева с пол стены камин. Здесь будешь жить пока. Он резко речь свою закончил, В испуге что то лишнее взболтнуть, Но я намёк тот без вниманья не оставил И насторожился покуда комната терпела старика. Я дверь тихонько запер, камин разжёг И любопытством смерил комнаты костюм. Проверил можно ли с окна вниз спрыгнуть, Если, что то вдруг завертиться не так И старый для забав зверушку из меня захочет сделать. Но ритуала ночь обязана свершиться. Сна шёпот со мною подружился и с ним всю ночь я коротал. Приснилась мать, мы за руки держались. В её глазах тревога. Одно послышалось мне ясно: берегись! Но не её был голос, им тень моя стонала. Стоял я в комнате перед окном, день солнцем весел. Но тень моя, чернее бездны преисподни. И не моя печать души, а платье женское и волосы густые. Она предупреждала голосом натужно бесовским. Буть осторожен, берегись — она мне повторяла.

3

За дьяволом присмотр неустанно служим,

Во всём отказ, его греховным мыслям и делам!

Рассвет. От крика я проснулся старика, Он с нетерпением охотой прел. Удилище подстать и настроенье при себе. Мы завтракать не будем — он с удовольствием вскричал И с прытью беззаботного юнца меня схватил за шкирку. Мы к озеру, с весельем напевая песнь пиратских разгельдяев Пустились вскачь. Я заражённый настроением его, Бежал, счастливым смехом поперхнувшись. Тебя удить я научу — кричал он на бегу. Пред нами пруд, отблеском лучей солнца восходящего манит. Мальчишками продолжаем игрище, Удилище себе получше кто вперёд хватает. Со смехом не расставаясь, Дурачимся и забавляясь, свободой топим души в счастье. На брег уселись, покой природы меня дурманом опьянил. Гладь пруда на удивление чиста, Вода зеркальным отраженьем небо раскрывает. Но нас не балует охота поклёвкой скорой. Смотрю, а дед дремотой заражён. Склонился, спит. Удилище я обезоружил тихо, Решив найти для промысла сего местечко поуютней. Мне на удачу, размер пруда не очень то велик, Трудов не стоило больших его вокруг пройти. И с этой мыслью на поиски направился удачи. Деревья да кусты на берегу сплелись, Пройдя не много место заприметил, За деревцем обрывчик не большой. Оттуда видимо закидывать не плохо И место для улова в самый раз. За деревом тень чья то. Остановился я, смелость в себе искать труд тяжкий. Но кто на владенья старика посягнуть наглости набрался? Меня вдруг ненависть удар сразил. Схватил бревно и выскочил к встречи неизвестной. В глазах туман от страха и ужас ноги обездвижел. Передо мною дед сидит, склонившись дремлет, С удилищем обнявшись, Каким его на берегу оставил. Я отшатнулся, потеряв реальности опору. Он, ведь это он! — одно и тоже бредил и бежал, Про всё забыв, ногами опор земли перебирая. Остановился, из нутри грудь сердцем, страх в душу забивает. На берегу новость профиля иного, слепит ужасом животным. Кусты руками раздвигаю, В готовность встречи, напряженье стиснуло зубами. Один лишь шаг успел осилить, как ноги отказались мне служить. На берегу промежь кустов, дремал старик с удилищем в руках. Я медленно и неуклюже повернулся. Замыкая круг пруда, несло обратно к старику меня. Из зарослей не слышно я прокрался. Сидит старик и дремлет. Коль сатана был это, тогда здесь не останусь я. Бежал я к дому, последних сил остатки подбирая в тайниках своей души. Дом, спасенья остров. В него влетел, упал, опять вскочил на ноги. Бегом к себе наверх, в комнату, не понимая для чего, И что здесь делаю, да и зачем я в этот дом вернулся. Ведь здесь нет ничего, чем поощрала жизнь меня. Долой из дома, от дьявола проделок! Сбежал по лестнице, остановился перед дверью. Она закрыта на засов. Не старика дела, а кроме нас в доме никого, аль я ошибся. Я подошёл к двери, засов её тихонько потянул, Но дверь не поддалась. Я в страх свой провалился. Контроль над разумом был бесполезен, Эмоции затмили сознание моё. Я взгляд спиной прочёл. Весь страх ушёл в одно мгновенье, бесследно испарясь. Я обернулся. В гостинной за столом сидел старик, улыбкой надо мной дивясь. Ты долго спишь — он пробурчал. И приглашение к столу, взгляда жест направил. Я сел. Стол заправлен явствами богато. Старик мне словно гостю дорогому предложил: Угощайтесь, сэр! После утреннего бега, сил вам набраться не мешает! Он рассмеялся, я же побледнел. Но как? В чём фокус? — недоуменьем я спросил у старика. Он ухмыльнулся, встал из — за стола, к камину подошёл, Закурил от хвороста свою большую трубку И лёгкою походкою по залу прогулкой отвечал: Момента эпизод, что помутнение рассудка твоего сместил, С тобой увы, постиг сегодня подленник курьёза. Находишь власть не тех, кто хочет быть с тобой, А тех, кто гонит дух твой из этих мест. Но ты не бойся их, они мираж. Но, что им надо от меня? Да то же, что и мне: Он так спокойно фразой отмахнулся, Будто я, смерть свою нащупал голосом его. Стоял он у окна, курил и вдаль смотрел, Не обращая и внимания на то, Как я встал из — за стола и в комнату свою пошёл. Закрывшись, мыслями заполнил разум свой тщедушный. До вечера добрался невредимым, Не покидая комнаты своей. Закат давно прощальный гимн пропел. Открыл окно. Двор шум вознёй заполнен. Тень старика приветствует луны восход. Но дед не чужд, делам земным. Старик не замечая год прошедших, Камина прислужником наставил сам себя, Дров заготовкой, настырно рубкой принялся. Кряхтя, потея, не отступая от заветной цели, Поленья множил топора движеньем. Дед с инструментом ладит, не зря он дровосеком слыл. Размашесто, умело, искуссно пни крамсая.

4

Дерзи,

Отстаивай своей души прогал,

Оплошность жить.

Солнцем, избаловалось утро. Постель, где нежился всю ночь, мне в тягость. По лестнице быстро я спустился. Сидит дед в кресле. Трубка, раздражённый чада, испускает дым. Молчит. Глубоких дум его, не мало времени забравших, Прервать не смел я. Но гробовую тишину хрип старца оживил. Пошли — он простонал. Лестница, узкие проходы, сырость подземелий. За ним я последовал послушно. Держи же факел: он вскричал. Сам вынул из кармана связь ключей И дверь открыл не без труда. Дверь заскрипела и открылась. Прохладой промозглость окатила. Я встал в дверях, старик свячей поленницу достал. Одна, другая, свечи загорались, комнату стараясь осветить. Вот и последняя свеча, и днём коморка запылала. Только я сумел сейчас, как здесь красиво разглядеть. Книг пыльных полок поселенцы, огромная читальня. Забита книгами до потолка от пола, Свободе места нет за оградой безчисленных томов. Присел старик за стол дубовый, я сел напротив. Вздохнул, в вглаза мне прищур отослал не добрый. Пришла пора тебе отведать тайны нашей колыбели, Коль из последних рода нашего ты будешь. Тот крест нести тебе придёться, задницу богов. Я мир тебе открою, запрет живым его страданья И нет нужды им в знанье том. Обратный путь закрыт, но отворивши дверь, Укажет тропка, исхода к счастью нашего достатка. Смотрел он долго, молча. Затем достал за книгами лежащий свёрток. Развернул. Крови цвета книга, Старик на стол заботой положил. Из рода нашего, последним появиться жребий выпал на тебя. Вылучить освобожденье, потомков сгорбленных и предыдущих неудачь Покинуть этот бренный мир в иной. Нам нужен проводник, ведомый. Обрекшая себя душа, служить поводырём на переправе преисподен. Собраньем избран многоликим, замкнуть наш рода круг. Надежды позабыты, решимость дерзости напарник твой. Книга, страж сатанинских потрохов, копия его желаний тайн. Коллекций всевозможных правил, восход открытий чуждых, Жест света затерянных дорог, заманчиво ползущих в ад. Я слушал, старика не слыша. Быть можен он в бреду иль пьян, Но разговор не думал угасать. Я книгу взял, старик позволил. Но только я её раскрыть надумал, Как налетев он, словно обезумевший дикарь, Захлопнул, чуть распечатанный нелепо том. Запомни — шипел он змеем. Живым наука не под силу та. Страниц, исключительно мертвец величину подметит, Живым же письмена, смерть подносит милости свои. Но как же тайну грамот сокрушить? Ты должен сам это понять, Мне не дозволено проникнуть во владенья таинств. Ведаю я только тем, что избранник сам в праве разгадать секрет. Знать, не ищи помощников ты здесь, ищи внутри себя ответ. Когда ж в поисках ответов, прощать себя придёться? Недоуменье страх пред неизведанным съедал остатки разума во мне. Когда придёт твой час — старик спокойно простонал. Учти, на поиск книги полчищь смертных изнывают, Но и охотники из мира духов, не прочь полакомить души отростки. Учить тебя не смею я, Как и все те, кто смерть ещё в глаза не видел. Учителя учеником сдвоишь, следуя дорогой уготованной тебе. Тебе же наставленье, чтоб путь твой осветить не много дам. Надежду в прах сотри, рассей попутным ветром и веру в каждого забудь, Коль сам собрался захаживать на земли неизвестных, Не жди согласий стороны, ногами двигаться твоими. Всё шаг за шагом, одолевать придёться самому. Стоять и ждать, дела для слабых и обессиленных нуждой. Они уже достигли своей цели, ни шагу не ступив. Гниющих трупов, душ разложенья абордаж. Их вонь смердит на месте том, Где их рождение в смерть сбились воедино. Они раздуты завистью бессилья своего. Кто жизнью занемог и в слабости своей увидел силу, Их слушать грех несметный, свой дух помоям поднося. В себя не веря, их боги горечь справедливостям поют. Остерегайся бесовских людей. Их нравов груз, тонуть в болотах приличий высших, вечный друг. Увидь в себе толпы оттенки подражанья. Но исправлять свои ошибки не спеши, Они тобой вдыхают, верность жизни сокращенье. Уроки извлекать, мудрости фундамент. Немедля дед упокоил голос свой

Конец ознакомительного фрагмента.

в официальном магазине Литрес

Без серии

Черные мысли
Обыдленность
Записки дьявола