– Доктор, мне доложили, что груз при нем.

– Стало быть, удалось?

– Пока рановато отмечать. Будем ждать результаты из лаборатории. Главная задача на сегодня – это успешно отослать добытые образцы. Однако отчет о ходе экспедиции потребен не меньше.

– Полковник, что с остальными из его группы?

– Не знаю, Давид, не знаю. Напоследок напоминаю – информацию жду завтра.

В полдень нового дня Шеварднадзе решил проведать Алексея Медведева, заключив, что, затягивая с визитом, он грозит терпению капитана, склонного в любую минуту отдать приказ выведать сведения по-военному сугубо.

После стабилизации, Алексея поместили в покои с прозрачными стенами при взгляде снаружи, но матово-непроницаемыми изнутри. Когда пациент очнулся, то принялся озираться, переполняемый возбуждением, видимо не сознавая, где очутился. Очевидная несуразица, ведь за годы полета в составе экипажа он, как и прочие космонавты, не единожды побывал в каждом отсеке. Дежурный врач отнес замешательство к шоковому состоянию. Однако другую черту поведения оказалось растолковать не под силу – Алексей ни разу не ступил на пол. Он скакал по кровати, столам и шкафам. Будучи отменным скалолазом, он проделывал это без малейшего труда.

– Может Алексей пытался выбраться. Не отыскав путь на свободу, он со временем успокоился и снова оказался на койке, – резюмировал дежурный врач, докладывая Шеварднадзе.

У входа в покои стояли дневальные, на лицах которых вместо привычной скуки обнаруживалось беспокойство. Прежде, чем войти, Шеварднадзе пришлось настойчиво уверить, опасавшихся, как бы чего не вышло солдат, не следовать за ним.

Когда доктор закрыл за собой дверь, он не заметил реакции в Алексее, который меланхолично сидел на краю кровати. Однако, каждый шаг нагнетал напряжение в чертах пациента. Шеварднадзе прокрутил в памяти рапорт капрала Лоу о чудаковатом поведении Алексея и начисто отмел мысль о тактильном контакте и, решив не провоцировать агрессию, присел на стул в метре от кровати. Линзы дополненной реальности отображали метрики пациента. Пульс зашкаливал. Шеварднадзе долго прибывал в недвижении, и только уверившись в относительном успокоении пациента, заговорил.

– Алексей, как ты себя чувствуешь?

Никакой реакции, словно доктора вовсе не было в комнате.

– Сперва хочу выразить благодарность за проделанную работу. Меня переполняет неимоверное восхищение от твоего подвига. Спуститься в неведомое за образцом, о котором ничего неизвестно – это истинный героизм. Я бы никогда не решился.

Ноль эмоций, с равным успехом можно петь дифирамбы гипсовому бюсту.

– Тебе наверняка интересно – добытые образцы переданы в лабораторию, и после первичного изучения их отправят на Землю. Мы полетим следом. Ладно, вижу ты устал, набирайся сил. Я еще зайду, – доктор встал. – Перед уходом еще раз скажу, что восхищаюсь тобой. Пробыть столько времени в ужасающей бездне, во враждебной среде при полном мраке…

Алексей залепетал полушепотом нечто несвязное.

– Что ты сказал? – спросил доктор и настроил слуховые приборы на повышенное восприятие.

Бормотание преображалось в отдельные фразы. Зрачки расширились. Было похоже, что Алексей разговаривает с бесплотными собеседниками, которые окружили постель, при этом создавалось впечатление они будто бы постоянно ускользали от взгляда. Внезапно Алексей вскочил на матрас и сиганул на этажерку с бельем, уцепился и занял уверенную позу, при этом начав повторять одну и ту же фразу.

Прислушиваясь изо всей мочи, доктор настроил приспособление в ухе на сверхповышенный прием звука с искусственным распознаванием речи. Тогда среди невнятной сумятицы ему удалось разобрать повторявшееся слово «Стена». Пульс больного подскочил до опасного предела. Доктор вынул из халата небольшое устройство размером с перечницу, настроил определенным образом и направил в сторону Алексея. Словно по мановению, Алексей начал затихать, потом обмер и приземлился прямо на подставленные руки Шеварднадзе, который отнес его на кровать и сделал рукой знак дежурному врачу, который с волнением наблюдал за прозрачной стеной. Когда врач подошел к кровати, Шеварднадзе меланхолично заключил:

– Пациент спит. Проведите контрольный осмотр. Помимо этого, я желаю, чтобы Алексея подключили к аппарату, который позволит записать образы его снов.

– Вы поняли, что с ним, Давид?

– Дела его плохи.

Никуда не заглядывая по пути, Шеварднадзе пошел обратно в кабинет. Отворив дверь, он заметил прилегшего на кушетке командира.

– Удобно у вас здесь. Может записаться на прием? Впрочем, довольно о глупостях. Узнали что-нибудь?

– Товарищ полковник, Алексей пока не способен на вразумительный диалог.

– Ну что-то же вы вынесли из посещения? Рассказывайте, не заставляйте ждать, мы не в очереди за пивом.

– Вероятна потеря памяти и шок.

– С чего вы это взяли?

– Петр!

– Что?

– Вы немедля отозвались, едва услышали свое имя. Все потому, что оно имеет важную роль в психике. С именем человек отождествляет собственную личность.

– И что с того? Не пойму.

– Он не откликнулся на имя, вообще. Затем я упомянул дом, Землю. Скажи я сейчас любому на базе эти два заветных слова, и немедля увижу тоскливый взгляд и набор эмоций в мимике. Ведь мы находимся так далеко.