– Разве? Тогда поясните, почему вы в день убийства вынеслись из подъезда, как цунами, и буквально чуть не сбили двух человек?

– Какого убийства?

– Я же уже вам сказал – гражданина Костюкова.

– А я уже сказала, что никакого Костюкова не знаю! И из подъезда я не выбегала, а вышла нормальным шагом.

– Вас видели два свидетеля!

– Когда?

– Десятого сентября.

– Фи! Десятого сентября я и близко к тому дому не подходила! Как мы разругались с Рашидом полторы недели назад, так я и дорогу туда забыла.

– Вы уверены?

– Ещё бы!

– А где вы были десятого сентября?

– Днём на работе! Вечером с подругами в Филармонию ходили.

– Имена, фамилии подруг и место вашей работы.

– Да, пожалуйста, – фыркнула она и продиктовала ему без запинки всё, что он просил.

Аветик посмотрел на девушку оценивающе.

– Чего смотрите, товарищ полицейский? На мне узоров нет!

– Это точно, – отозвался он и поднялся с дивана.

– Вы куда? – вскочила Ольга Переверзева за ним следом.

– Алиби ваше проверять!

– А! Проверяйте. А этому жлобу скажите, что верну я ему всё до копеечки!

– Какому жлобу? – не сразу уловил её мысль думающий о другом оперативник.

– Как какому?! – всплеснула она руками. – Рашиду, конечно.

– Хорошо, передам. Думаю, что это его успокоит.

– Ну ещё бы! – фыркнула она язвительно. – Он за копейку готов любимую девушку удушить.

– Послушайте, Ольга Витальевна, не могли бы вы мне дать одну из своих фотографий?

– Понравилась, что ли? – кокетливо подбоченилась она.

– Очень! – заверил её оперативник.

Она принесла ворох фотографий.

– Вот, выбирай, ещё не успела по альбомам рассовать.

Он ловко выудил ту, на которой улыбающаяся девушка стояла в синей ветровке. Волосы её развевал ветер.

– У тебя есть вкус, – одобрила она.

– Спасибо. До свидания.

– Приходи ещё, как соскучишься, – напутствовала она его, забыв о том, что он официальное лицо и обращаться к нему следует на «вы».

И когда он уже открыл дверь, Ольга окрикнула его:

– Подожди-ка.

Он нехотя обернулся и устремил на неё вопросительный взгляд.

– Я вспомнила! – Девушка радостно шлёпнула себя ладонью по лбу. – Ведь точно! В тот день, когда я ушла от Рашида, меня видели двое, как ты и говорил!

Аветик повернулся теперь всем корпусом:

– Двое мужчин?

– Почему это мужчин? – удивилась девушка. – Это были женщины! Вернее, болонка и её хозяйка.

– Матильда? – упавшим голосом спросил Григорян.

– Может, и Матильда, – отозвалась потерявшая к нему интерес Переверзева и махнула рукой: – Ладно уж, иди.

Аветик, оказавшись на лестничной площадке, облегчённо перевёл дух и припустил бегом вниз по лестнице. О Каримове он подумал, что тот легко отделался.

С автобусной остановки оперативник позвонил следователю и, когда тот проговорил: «Слушаю, Аветик», Григорян доложил:

– Поговорил я с Переверзевой. Она утверждает, что десятого сентября и близко не подходила к интересующему нас дому.

– Мало что она говорит, – буркнул Наполеонов.

– Ольга Витальевна утверждает, что в тот день, когда она вышла из подъезда после ссоры с Каримовым, её видели целых два свидетеля. – При слове «два» Аветик невольно улыбнулся, благо следователь Наполеонов видеть его не мог.

А Наполеонов зацепился именно за это слово, вызвавшее улыбку у оперативника:

– Видишь, как оно выходит! Два свидетеля её видели!

– Ну да, соседка по двору Евдокия Филаретовна Игнатьева из дома напротив и её болонка Матильда.

– Тьфу! – выругался следователь. – Опять эта болонка! А кто второй свидетель?

– Так Матильда же! Но это не я сказал, а Переверзева, – быстро добавил оперативник.

– Она что, умом тронулась?

– Я бы так не сказал, – задумчиво проговорил Аветик.

– Но сомнения на этот счёт, как я догадываюсь, у тебя имеются? – хмыкнул Наполеонов.

– Просто девушка с некоторыми странностями. Но это ни о чём не говорит.

– Пожалуй, ты прав, – согласился следователь, – у всех у нас свои тараканы.

Аветик благоразумно промолчал.

– И что ты намереваешься делать дальше?

– Хочу поговорить с Евдокий Филаретовной.

– Ты думаешь, что Игнатьева подтвердит слова Переверзевой?

– Боюсь, что да, – осторожно заметил Аветик.