— Какой поединок? Мы же не можем друг друга убить?

— Я говорю про “дружеский”… - Зевс криво ухмыльнулся после акцента на слово “дружеский”. — Поединок. В нём и так убить друг друга нельзя.

— Так, и какой смысл?

— Слово бога.

Я приподнял бровь:

— Слово бога?

— Именно. То, что нам нельзя друг друга убить напрямую, не значит, что нельзя убить иначе. Перед поединком мы дадим слово бога, что проигравший, отправится к убийце богов — чудовищу Уроборосу, что охраняет…

В этот момент, сбоку “ожила” и вклинилась в разговор Идун. Она резко покачала указательным пальцем и сказала мне:

— Нет! Ни в коем…

Но тут же замолкла, потому что, Зевс метнул в неё заряд молнии.

Богиню откинуло на пару метров назад и ещё с метр протащило по мрамору.

У Зевса в глазах зажглись молнии:

— Заткнись! Ещё раз откроешь рот, и я тебя прибью. Пшла вон!

Бог поднял руку вверх, схватил ударившую с небес молнию и тут же метнул её рядом с Идунн.

Молния ударила в площадку, прошивая её насквозь и раскидывая во все стороны мраморные осколки. Одним из осколков богине задело щёку. И струйка крови потекла вниз — к подбородку.

Идунн поднялась, окатила Зевса таким количеством презрения, что аж меня проняло. Затем, богиня посмотрела на меня, еле заметно покачала головой, и развернувшись, пошла прочь.

Ну, ты … скотина!! Крылья моего носа сами раздулись от гнева… я аж зубами скрипнул.

Ну, Зевс! Ты скатился в какую-то мразь… Такого и прибить не жалко!

Кстати, что ты там говорил про убить иначе?

— Так, что там с чудовищем?

Бог перевёл взгляд на меня, и через пару секунд из его глаз ушли молнии. Он вздохнул, выдохнул и продолжил:

— Уроборос — убийца богов, чудовище, что охраняет ключ от ящика Пандоры.

Оп-па! Вот это новость! От ящика Пандоры, оказывается, ещё и ключ нужен!? Ну, Аид! Подсунул чемодан без ручки…

Меж тем, Зевс продолжал:

— Пока проигравший не сразится с Уроборосом, он не сможет покинуть Туллу, и вернуться на Олимп…

— Это чудовище в Тулле?

Бог покачал головой:

— Не совсем. В глубокой пещере, что находится под Туллой.

— То есть, я правильно понимаю, что проигравший в “дружеском” поединке, должен будет сразиться с Уроборосом — убийцей богов, и там, с большой вероятностью, погибнет?

Зевс чуть покачнулся и оскалился:

— Верно! Только не с большой долей вероятности, а со стопроцентной. Уроборос неубиваем! Ни один бог ещё не вернулся оттуда живым!

Вот ты, дядя, и сам себя обманул. Я, может, и стал богом, но бессмертие себе выторговал! Так что ничем, по сути, не рискую. Если я проиграю “дружеский” поединок и не справлюсь с Уроборосом, смогу спокойно возродиться через сутки и вернуться на Олимп. А вот если поединок я выиграю… то тебе, скотина, крышка.

Я оскалился Зевсу в ответ:

— Я согласен!

Зевс ухмыльнулся:

— Тогда, не будем растягивать! — Следующие его слова прозвучали полновесно… Пробирали до внутренних органов. — Даю слово бога, что мы в ближайшие пять минут мы проведём “дружеский” поединок с Гидраргирумом и подтверждаю последствия для проигравшего, о которых мы договаривались.

Бог уставился на меня.

Ага, теперь, моя очередь. Я открыл божественное меню и нажал на кнопку “Слово бога”. Она загорелась зелёным, а над ней появился таймер:

00:00:15

На таймере начался обратный отсчёт.

Ну, вроде, должно сработать:

— Подтверждаю наш договор с Зевсом о “дружеском” поединке и о том, что проигравший не сможет покинуть Туллу, пока не сразится с Уроборосом.

Ух! Сработало. У меня аж внутренние органы вибрировали, пока я это произносил. Устроил хомяку приличную встряску, так сказать.

Перед глазами выскочило:

Внимание! Вы дали слово бога. В случае его нарушения, Вас ждёт развоплощение.

Зевс чуть развёл руки в стороны:

— Ты, реально, что ли согласился!? — Он задрал голову вверх и захохотал. Затем, вытер воображаемые слёзы с глаз. — Да, ты идиот!

Моим ответом был тяжёлый взгляд из-под бровей.

Зевс же продолжил:

— Как можно было соглашаться на такое, прежде, чем ознакомиться со своими возможностями!? — Бог подставил указательный палец к губам и поцеловал его. — Сегодня явно мой день!

Так, что-то тут нечисто. Меня терзают смутные сомнения…

— И, что же там — с моими возможностями?