– Нашли бы – в другое время и в другом месте. Если бы мы одни в городе стреляли – развитые мутанты могли бы и найти по звуку, да и по запаху. Но сейчас здесь заваруха на заварухе. Они же звери, хоть и очень умные. Пока будут соображать, откуда выстрел, в другом месте три раза выстрелят.

В разных концах площади крутилось уже несколько монстров, но к центру подошёл только один – мощный, с толстыми кривыми ногами. Цыгану хватило одного выстрела, чтобы пробить огромную дыру в груди. Предсмертный крик жертвы разгорячил остальных, и они один за другим начали подбегать к поверженным товарищам. Чем руководствовались заражённые, Тарч понять не мог. Скорее всего, их привлекала как возможность откусить от собратьев по вирусу изрядный кусок мяса, так и попытка найти их убийцу, которого наверняка представляли огромным вкусным сочным стейком со степенью прожарки medium rare.

Вот только охотники за мутантами прыгать в пасть голодным монстрам не спешили, методично отстреливая цели так, что они падали друг на друга, образовав немалую кучу тел. Постепенно Цыган смещал место отстрела мутантов, и они начали падать в разных местах, покрывая центральную площадку сквера относительно ровным слоем.

Точность, с которой рейдер попадал в цель, будь то широкая грудь развитого мутанта или ноги быстро бегающих неразвитых монстров, поражала. Стоило жертве на мгновение замереть – и пуля тут же попадала именно туда, куда её направлял стрелок. Нечеловеческая точность выстрелов подсказала Тарчу, что умение становиться невидимым – не единственная сверхспособность Цыгана, и сколько их всего, оставалось только догадываться.

Когда стрелок завалил примерно тридцатого по счёту монстра, на площади снова стало тихо. Подранков рейдер перестал оставлять, а новые заражённые не торопились бежать на канонаду выстрелов, занимаясь какими-то своими, видимо, более важными делами. Подождав немного, Цыган встал, поднял винтовку и кивнул в сторону парка:

– Пойдём, парень. Надо трофеи собрать, пока новые не набежали. Дяде нужны трофеи, а тебе?

Напарники спустились на площадь. Цыган достал из кармана широкий нож, перевернул ближайшую тварь ничком и показал на затылок:

– Видишь эту штуку? Это споровый мешок, – рейдер указал ножом на странный нарост на голове заражённого, занимавший существенную часть затылка и выглядящий как разделённая на дольки полусгнившая, а потом засохшая, груша. – Только ради него мы на этих тварей и охотимся. Это как гениталии у женщин – квинтэссенция смысла её существования и единственное, ради чего их приходится терпеть.

Цыган коротко усмехнулся собственной шуточке, ничуть не смущаясь принципа «сам придумал, сам посмеялся», и продолжил.

– Наш вирус, он же гриб, в теле образует грибницу. И у нас, и у мутантов. Но в теле иммунного развитие грибницы останавливается. А у мутантов нет. И вот тут у них, – рейдер наклонился и вставил нож между долек спорового мешка, – то ли органы размножения, то ли центр управления, вроде мозга – этого никто точно не знает.

Цыган сделал надрез и аккуратно развёл дольки. Внутри всё было заполнено тонкими серыми паутинками, среди которых, немного покопавшись, рейдер нашёл две маленькие виноградинки. По сути это были те же самые паутинки, только уплотнённые, похожие на скомковавшиеся от времени и влаги шарики пыли.

– Это спораны, самое большее, что можно найти в таких вот не особо развитых. Из этих штук делается живец, который ты пил. На спирте мы их настаиваем. Потом процеживаем. Одна штука на бутылку. Пошли дальше, остальных обыщем.

Из тридцати убитых тварей Цыган достал пятнадцать серых комочков и три горошинки чуть большего размера с зеленоватым отливом, похожие на спрессованный сахар. Их он назвал «горохом» или «сахарком».

– Горох – это уже более ценно. Хотя, по сути, тоже мелочь. В приличных стабах за горошину ты и три дня не проживёшь. Ну, там, гостиницу взять, пожрать, попить нормально, девочку снять. Нет, всё-таки ты не мистер Удача, парень. Шляпа, а не добыча. Дядя недоволен. Поднимайся наверх, я тут снова пошумлю.

За следующие три часа напарники ещё дважды спускались за трофеями, Тарч уже сам научился вскрывать споровые мешки и делал это, пока Цыган прикрывал его с винтовкой. Всю добычу отдавал рейдеру, а тот всё больше мрачнел, не скрывая недовольство результатами охоты. Солнце давно перевалило за горизонт и подумывало склониться к закату, большая часть площади была заполнена плотным слоем тел мутантов, а на руках у охотников до сих пор было не больше сорока споранов и всего семь горошин, что, судя по реакции Цыгана, было очень и очень мало.

– Вот твари! Лезут одни бегуны да жрачи. Дядя недоволен. Всего десяток топтунов, да и те пустые, – рейдер с непонятной злостью посмотрел на Тарча, как будто он был причиной неудачно проходящей охоты. – Провозился я с тобой. Надо было сразу сюда идти. Уже валить пора, не ночевать же здесь. Хотя ночевать придётся, похоже. Не уходить же сейчас. Тут и на патроны-то с трудом набирается, не говоря уже про девочек. Вот ты любишь девочек, парень?

Тарч промолчал. Ему не нравился изменившийся тон Цыгана, и в груди начала зарождаться уже успевшая позабыться тревога. Сейчас напарник не походил на доброжелательного, хотя и немного жестковатого, товарища по рейду, и это Тарча изрядно напрягало. Пару часов назад он даже позволил себе представить, каким бы напарником был Цыган, если бы они решили ходить в рейды вместе и дальше. Опытный сильный товарищ с развитыми дарами мог бы многому научить, и играл бы поначалу первую скрипку. Но постепенно и Тарч набрался бы опыта, получил от Улья новые способности, и стал бы полноправным партнёром в тандеме. Вот только почему Цыган до сих пор ходил в рейды в одиночку? Потерял постоянного напарника? Или до сих пор ни с кем не сошёлся из-за своего тяжёлого характера?