— Сэр, я, возможно, несколько перестарался, — наконец выдавил из себя XZ, — но я вам не какая-нибудь тупая посудомойка. Мой интеллект намного превосходит интеллект среднего робота. Да, сэр!

«Где же тебя раздобыли-то?» — усмехнулся про себя Бронсон.

— Я бы попросил проявлять уважение, сэр, — внезапно откликнулся робот.

— Что? — переспросил Гарри. — Какое уважение?

— Меня нигде не раздобыли, — обиженно произнес Джонни. — Роботы модели икс зет изготавливаются по специальному заказу на базе военно-полицейского аналога икс зет зет. Джонни относится к роботам-телохранителям и не может разрешить только две вещи, сэр: во-первых, вы не сможете нанести вред самому себе и, во-вторых — окружающим вас людям, если только подобная индифферентность позволительна с точки зрения вашей личной безопасности.

Гарри всегда считал себя человеком более чем здоровым. Собственно, так оно и было: косая сажень в плечах, смуглая кожа, зрение, как у индейца. Само за себя говорило и данное ему друзьями прозвище Аллигатор, обусловленное рациональным образом мыслей и черным поясом по контактному стилю каратэ Се-Такан.

«Похоже начинаю заговариваться, — подумал Бронсон. — Только этого мне не хватало!»

— Ладно, Джонни, убедил, — с нарочитой бодростью произнес он, — только знаешь, как-то мне паршиво после вчерашнего. Что тут прикажешь делать?

Робот встрепенулся, прожужжал что-то и гордо заявил:

— В подобных случаях следует вызывать врача, сэр!

Гарри понял, что перечить XZ в таких вопросах совершенно бессмысленно и, скрипнув зубами, подошел к видеофону:

— Привет, дружище, — появилась на экране розовощекая физиономия доктора Лаусона. — Сколько лет, сколько зим?!

— Ты не поверишь, Фил, я умудрился попасть под машину.

— Ну ты даешь, Гарри! — нахмурился Лаусон. — Что-то не припоминаю у тебя суицидальных наклонностей!

— Это простая случайность, — поспешил заверить приятеля Бронсон. — Сам понимаешь, тридцать пять стукнуло, пьянка и все такое. С каждым может случиться.

Но беспокойство Лаусона не спадало:

— Никуда не уезжай, оставайся на своей вилле, миллионер фигов, я еду.

Гарри начинала утомлять забота окружающих. Сперва XZ словно взбесился, теперь Лаусон, как угорелый, бросается спасать друга. Вообще-то Бронсон хотел лишь заручиться поддержкой дока в вопросе приема драгенола. И вот на тебе!

— Да, сэр, простите, сэр. Я только выполняю свой долг, сэр! — ни с того ни с сего рявкнул XZ, видимо, смущенный тем, что причинил хлопоты людям. «Полить бы тебя кипятком, чтобы все контакты замкнуло», — огрызнулся про себя Гарри.

— Еще раз простите, сэр, — с чувством добавил робот и медленно покинул кухню.

Развалившись на тахте необъятных размеров, Гарри Бронсон говорил себе, что он круглый дурак, если может думать всерьез о такой ахинее, как телепатия. Ни один здравомыслящий человек, а тем более человек, обладающий его, Гарри, весом в обществе и влиянием, уж, конечно, после подобной истории не стал бы размышлять о каких-то смутных предчувствиях и тревогах. То ли еще будет, когда ранний снегопад покроет дороги липкой грязью…

Пеших прогулок Гарри не любил и предпочитал биоэргономичные кресла «ситроена» глотку свежего воздуха. Но при всем при том искренне полагал, что машина — вовсе не друг человека, а его проклятие. Вполне возможно, что Бронсон пристрастился к «баранке» по той причине, что не переносил прямых солнечных лучей и яркого дневного света. У него были сверхчувствительные глаза, они требовали постоянного ношения солнцезащитных очков. Но тонированые стекла автомобиля снимали раздражение слизистой оболочки куда лучше…

«Самое ужасное в достижениях цивилизации — потеря человеческой сущности, — печалился Бронсон. — Если так и дальше пойдет, то через каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят лет не останется ни одного нормального человека».

Неизвестно, сколько еще Гарри предавался бы размышлениям о бренной сущности бытия, если бы не раздался звонок в дверь. Фил Лаусон собственной персоной. «Вот молодец, — ехидно подумал Бронсон. — Тише едешь, дальше будешь. Два часа тащился, зато никаких происшествий…»

Док управлял машиной с прямо-таки удручающей апатичностью. Любую возможность плестись у кого-нибудь в хвосте Фил непременно использовал. «Даже к любимому пациенту, и то как на похороны», — ерничал Гарри.

— Рад тебя видеть, — усмехнулся Бронсон. — Не заплутал?

Однако он действительно был рад Лаусону.

— Ну здравствуй, здравствуй! — пропыхтел в ответ док. — А ты, кажется, потолстел!

Гарри не любил обсуждать эту тему. Он действительно имел некоторую склонность к обжорству и, как следствие, каждый год прибавлял килограммчик-другой.

— Старый стал, — огрызнулся Бронсон. — Видно, только ты хорошеешь день ото дня!

Лаусон озадаченно уставился на приятеля:

— Тебя, Аллигатор, похоже, здорово приложило, совсем отшибло чувство юмора!