Ла Раи колебался. Он только сейчас узнал, кто он и кто его мать, а ему уже нужно уходить! Так или иначе, колебался он недолго. Порывисто обняв мать, он бросился обратно к обрыву. Но не успел он добежать, как его подхватил порыв розового ветра. Несмотря на предупреждение, мальчик не был готов к этому, однако быстро сориентировался и схватился руками за живот, именно там он спрятал бездонную сумку.

Осмотревшись, он заметил в потоках ветра еще троих детей. Двоих из них он знал, жто были его друзья, как и сказала Ла Юй, однако третий юноша… кажется, это был местного богача, он был на пару лет старше Ла Раи. Что примечательно, все трое были без сознания. Мальчик не понимал, почему их участь миновала его.

— «Выходит, нас здесь четверо, — начал рассуждать он, — Вполне возможно, у нас получится сбежать, но… так ли нужно оттуда сбегать? Матушка не объяснила мне все как следует, но… Практики, что уничтожили мой Клан… я должен уничтожить их. Для этого я должен стать сильнее, а значит, то, что произошло, мне только на руку».

Продолжив вертеть головой, Ла Раи заметил красивую, но в то же время необычайно холодную девушку. Сама она летела высоко в небе, на пальцах удерживая розовые нити ветра, что уносил Ла Раи все дальше от города где он провел все свое детство. Девушка несла их через Восточное Море и дальше на север, в горы.

— Надо же, хоть ты и рожден простой смертной, твой скрытый талант поражает! — задумчиво произнесла девушка, обернувшись на мальчика, — Будь ты более удачлив, мог бы стать Сыном Дао в какой-нибудь Великой Секте или Клане Мертвенного Плато… В любом случае, теперь твое место в Секте Небесного Огня.

Внезапно глаза Ла Раи начали слипаться, он никак не мог противиться этому. Во время полета он просыпался еще несколько раз, однако неведомая сила вновь и вновь убаюкивала его. Полностью проснуться Ла Раи удалось лишь когда вдалеке показалось несколько высоких гор. Судя по всему, это и была Секта Небесного Огня. Постепенно просыпаться начали и остальные. Сюй Цин, повертев головой, наткнулась взглядом на спокойного Ла Раи. Видя, что ее друг абсолютно спокоен, словно ничего необычного не происходит, она немного успокоилась. Чэн Фу же, напротив, начал паниковать. Таинственная девушка устало посмотрела на него и махнула рукой, после чего Чэн Фу вновь заснул.

— «Значит, она уже устала, — отстраненно подумал Ла Раи, — Сейчас можно было бы сбежать… если бы моя Культивация была хоть на каплю больше нуля».

Через пол часа они, наконец, приземлились на одной из тех высоких гор, где-то на склоне. Сонное заклятье спало с Чэн Фу и он начал боязливо осматриваться. В это время к их небольшой группе подошли несколько Практиков. Все они были разного возраста.

— Младший Брат приветствует Старшую Сестру Дин, — произнес один из них, после чего все склонились в поклоне, выражая почтение.

— Этих в Квартал Слуг, — кивнула девушка на Ла Раи и остальных, — Если им повезет, они смогут стать Учениками Внешней Секты.

Практики вновь поклонились, после чего Старшая Сестра Дин обернулась радужным лучом и улетела к вершине горы. После ее ухода Практики оглядели их четверку. Они были всего лишь на пятой и четвертой ступенях Конденсации Ци, поэтому не могли разглядеть скрытый талант Ла Раи и остальных, тем не менее вести они себя стали довольно высокомерно.

— Эти безродные смертные, — презрительно ухмыльнулся, судя по всему, главный в их группе, — Разве смогут они достичь хотя бы первой ступени Конденсации Ци?

— Ну, — чуть с сомнением протянул второй парень, — Как никак их выбрала Старшая Сестра Дин… она совсем недавно достигла стадии Возведения Основания. Кто знает, может их скрытые таланты действительно хороши…

— Что за глупость! — отмахнулся первый юноша,

— Они всего лишь смертные!

В это время в Ла Раи клокотала ярость. Да как они смеют!? Он был довольно смышленым, как никак, первый ученик городской школы, так что понимал, что скрытый талант не так уж и зависит от родословной. Раз уж даже его матушка говорила, что Чэн Фу и Сюй Цин довольно способны, то не имеет смысла сомневаться в этом. Что до юноши, с которым он не был знаком… возможно они и правы на его счет, но… как они смеют обобщать!?

Чем злее он становился, тем спокойнее и отстраненнее было его лицо и тем меньше он желал говорить. Так было всегда: если Ла Раи злился, становился все более немногословным.

Будучи членом погибшего Великого Клана Ла, Ла Раи обладал далеко не заурядной внешностью, хоть сам и считал ее совершенно обычной. Ла Юй привила ему манеры и хитрость, так необходимую в мире Культивации. Манеры высоко ценились и в землях смертных, вот только далеко не каждый ими обладал. Это делало Ла Раи наполовину аристократом. В городке все удивлялись, как, казалось бы, мальчик из такой странной и бедной семьи мог обладать такими манерами. Некоторые думали, что Ла Юй — сбежавшая жена или дочь лорда, ведь если они с сыном оказывались в плачевной ситуации, она доставала откуда-то золотую монету и откупалась ей от всех нападок. Ла Юй никогда и нигде не работала, все свое время посвящая сыну. И это лишь укрепляло слухи о ее происхождении.

— Если судить по внешности, — вторил первому Практику какой-то подхалим, — То из всех этих четверых лишь один может достичь первой ступени Конденсации Ци… лет так через пять.

На самом деле слова этого Практика лишь на первый взгляд несли в себе оскорбление. Посмотрев на совершенно спокойное, отстраненное лицо Ла Раи, он содрогнулся. Именно такое лицо в порывы холодной ярости было у еще одного члена Секты Небесного Огня. И все знали: он запомнит того, кто вызвал этот гнев, а после убьет, подстроив все под несчастный случай. Этот человек был на пике шестой стадии Конденсации Ци. Никто во всей Внешней Секте Небесного Огня не хотел видеть его своим врагом. Практик очень хотел, чтобы Ла Раи понял, что он не стремился его оскорбить, он скорее испытывал ужас при одном лишь взгляде на его лицо. Вот только Ла Раи посчитал, что он имел ввиду сына городского богача, ведь действительно не считал свою внешность какой-то особенной. Он воспринял это как оскорбление не столько себя, сколько его. И это тоже разозлило Ла Раи. К отстраненности и спокойствию на лице мальчика добавился холод. Практик мелко задрожал.