– Дороговато...

– Мне деньги не нужны и продавать картину я не собирался. Это Альбина меня уговорила. Сказала, что хочет сделать Вам приятное и потому просит уступить портрет. Ей я отказать не могу, но, сами понимаете, свое терять не хочу.

– Конечно, конечно! О чем речь! Все понимаю!
– залопотал Павел Иванович торопливо извлек из кармана солидный бумажник и принялся торопливо отсчитывать купюры. Пересчитав деньги два раза, положил их на стол и с неожиданной для него шустростью подбежал к стене. Ловко снял портрет с крюка, торопливо пробормотал слова прощания и выкатился из кабинета. Стас не пошел его провожать, видно, покупатель ему не понравился, что же касается меня, то я вышла вместе с Павлом Ивановичем на крыльцо. Оставшись наедине со мной, он согнал с лица улыбку с лица и сухо спросил:

– Едешь со мной?

– Нет, надо немного задержаться.
– покачала я головой.

– Через час жду тебя у себя. И не опаздывай! После обеда уезжаем в Москву.

– Хорошо.
– покладисто согласилась я.
– Буду.

Шеф скатился с крыльца, затолкал свое грузное тело на заднее сидение машины и отбыл. А я представила себе его физиономию, когда он поймет, что вместо желаемой картины из собрания старого художника купил копию, выполненную Андреем, что никакого "Портрета в жемчужных тонах" под ним нет и широко улыбнулась:

– Ну, не все же коту масленница, бывают иногда и у проженных пройдох непредвиденные проколы.

Вернувшись к Стасу, возвестила:

– Ну вот и все! Покупатель уехал, пора и мне идти.

Стас покосился на меня, потом отвел глаза и неловко спросил:

– Что собираешься делать?

Я пожала плечами и честно ответила:

Думаю съездить куда-нибудь на юг, отдохнуть, сил набраться. У меня же отпуск.

– Встретимся, когда вернешься?

Почему нет?
– легко согласилась я, а про себя подумала: Зачем мне это? У меня есть чемодан, набитый деньгами, и бесценная картина Ватто. Я, впервые за много лет, ни перед кем не имею обязательств. Я свободна, весь мир у меня на ладони и мне никто не нужен!