– Спасибо, – Харрис решила не портить девочкам вечер и вежливо улыбнулась, сглаживая момент. Старшая кивнула, тоже улыбнулась и зашагала по коридору, утягивая за собой Ребекку и оставляя Зака с Хлоей наедине.

Захария с заметным недовольством проводил взглядом сестёр. Потом, одёрнув самого себя, быстро посмотрел на Харрис и мгновенно преобразился, вспомнив, видимо, о своей приторной маске гостеприимства.

– Прошу прощения за наше юное поколение. Вы готовы, доктор? – Хлоя чуть качнула головой, продолжая улыбаться:

– Всё в порядке. В конце концов мы всё равно должны были познакомиться, – она позволила Заку взять себя под руку. – Ребекка – очень милая девочка. Не беспокойся, я была рада с ней поговорить, – на всякий случай прибавила Харрис.

Захария молча проводил её вниз.

Когда они приближались к просторной столовой, мимо них с Заком пробежали какие-то парни – девушка едва успела заметить на них фартуки. Похоже, слишком много прислуги Годфри не держал, и у этих ребят было несколько обязанностей помимо непосредственно готовки – в руках у одного из них блеснули столовые приборы, значит, они ещё и готовили на стол. Впрочем, молодым ребятам вряд ли это было в тягость, а платил хозяин дома немало, так что удивляться тут было особо нечему.

Они вошли в большой зал. Там уже собралась почти вся семья. Харрис немного переживала по поводу встречи с Карен, из-за которой план мог бы пойти наперекосяк, но её не было. Видимо, муж собирался где-то виновницу спрятать – либо полиция всё-таки успела её задержать. Ничего, к тому времени, как Карен вернётся, Хлоя уже успеет создать тот образ, который собирается использовать в этом доме. Если она вообще вернётся – вдруг Годфри поступил с женой так же, как и с сыном? Просто избавился, засунув куда подальше, чтобы никто даже не вспомнил о ней? Или решил не отмазывать в полиции, просто бросив на произвол судьбы?

Эосфор-старший, сидящий во главе длинного стола, приветливо улыбнулся. От этой улыбки, вкупе с её собственными мыслями, у Харрис пробежал по коже холодок. Она заставила себя улыбнуться в ответ, окинуть помещение восхищённым взглядом – ей было нужно, чтобы Годфри поверил в то, что она полностью купилась на внешнюю красоту его жизни.

Лукаса она заметила не сразу – даже странно, потому что Эосфор, будто в качестве издёвки, усадил сына рядом с собой. Его, похоже, заставили принять душ – по крайней мере, вымыть голову. Волосы были чуть влажными, кто-то даже его причесал. А ещё Лукасу его одежда была заметно велика – он действительно сильно похудел в больнице. У девушки болезненно сжалось сердце, когда она увидела, как Лукас прячет явно дрожащие руки под столом и опускает взгляд в тарелку, избегая смотреть на кого-то из семьи. Но, по крайней мере, не было похоже, чтобы его обижали. По крайней мере, ничего такого, чего он не выносил бы каждый день в психушке.

– Добрый вечер, – как можно бодрее и убедительнее поздоровалась Харрис со всеми присутствующими. Заметила девочек, которые сидели рядом где-то у края стола. Услышав знакомый голос, Эосфор-младший вздрогнул, поднял глаза и посмотрел на неё. Хлоя задержала взгляд на его лице – он и правда пока держался. Хорошо.

Зак подвёл Хлою прямо к Лукасу. Девушка быстро сглотнула, увидев рядом с ним свободное место – ей «выпала честь» сидеть возле Годфри, и это не утешало. Она даже не могла спросить у своего подопечного, как он себя чувствует. Его брат отодвинул стул, приглашая гостью сесть, и Харрис, одарив его ещё одной благодарной улыбкой, села.

Вечер начался.

Первым делом Хлоя отметила, что у Лукаса и правда было бесчисленное количество братьев и сестёр. Уже было ясно, что всех их родить одна Карен точно не могла – значит, у Годфри было несколько жён. Может даже одновременно. Или, что тоже вероятно, некоторые дети были усыновлены – например, Аманда, старшая из всех. Она, как оказалось, была не такой уж юной – ей, если верить словам Годфри, было тридцать шесть лет. Может, он её и удочерил – впрочем, связи с разными женщинами казались более правдоподобной теорией. Это могли быть выгодные связи, похлеще, чем у королевских династий. А может, целью Эосфора было создание собственной империи, и он целенаправленно занимался увеличением численности своего потомства.

Годфри выделил почти час на то, чтобы Хлоя со всеми познакомилась. Кукольно-радостная компания лишь посмеивалась, когда Харрис старалась запомнить имена новых знакомых. Её сразу успокоили, пообещав, что никто не станет обижаться, если она что-то забудет, и это девушку слегка утешило. Хлое нужно было быть милой со всеми этими людьми, и похоже, такой шанс эта семья собиралась ей предоставить.

Девочку постарше, ту, что забрала Ребекку, как выяснилось, звали Джорджина. Ей было шестнадцать лет, самой же Ребекке – девять, как Харрис и предполагала. Впрочем, на младших детях, коих она насчитала четверо, Годфри особо внимания не задерживал. Он стремился похвалиться достижениями старших своих отпрысков – к примеру, яркой Моникой, которая определённо могла бы преуспевать со своей внешностью в модельной карьере. И пусть Хлоя особо миром моды не интересовалась, но лицо этой сестры Лукаса показалось ей знакомым – вполне возможно, она мелькала на обложках журналов. Эта девушка ей не понравилась – она была ещё более приторно-заботливой, чем уже знакомый Зак. Когда Харрис впервые заговорила с ним, у неё возникла мысль, что он может иметь хоть какие-то тёплые чувства к своему брату – Монике же Хлоя не верила вовсе.

В серую массу сливались одинаково-выглаженные «успешные бизнесмены». Таких у Годфри было всего трое, два парня, которых выдавали их костюмы, и девушка с туго стянутым безупречным хвостиком волос, без конца что-то печатающая в телефоне, даже когда отец представлял её Харрис. Их Хлоя сразу отнесла в группу более-менее безопасных личностей – им явно было не до того, чтобы следить за ней и свихнувшимся братом. Они делали деньги, без конца работали, возможно, могли даже уехать на несколько дней. Когда же они были дома, то вряд ли желали тратить драгоценные редкие минуты отдыха на слежку для отца – к тому же, этим явно было, кому заняться. Видимо, Годфри и не собирался их излишне нагружать – у этих ребят была своя функция.