Песни. Стихотворения
Читать

Песни. Стихотворения

Стихи и поэзия

:

cтихи, поэзия

.
Аннотация

Владимира Высоцкого нет с нами уже более 40 лет. За это время выросло два поколения читателей, которые никогда не ездили «на картошку», не томились на «лекциях о международном положении», не сидели на сухарях в заграничных командировках, чтобы из строго ограниченного количества валюты выкроить на магнитофон или джинсы. Молодые уже не знают таких понятий, как «орудовец», «бригадмил» и даже «пионервожатый». Как помочь им понять и полюбить творчество Высоцкого так же сильно, как его любят их родители?

В этой книге лучшие поэтические произведения Высоцкого сопровождаются обширным комментарием, который поможет оценить, насколько верно великий бард отразил свою эпоху – и вместе с этим вечные проблемы бытия.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Песни

Сорок девять дней

Суров же ты, климат охотский, —Уже третий день ураган.Встает у руля сам Крючковский,На отдых – Федотов Иван.Стихия реветь продолжала —И Тихий шумел океан.Зиганшин стоял у штурвалаИ глаз ни на миг не смыкал.Суровей, ужасней лишенья,Ни лодки не видно, ни зги, —И принято было решенье —И начали есть сапоги.Последнюю съели картошку,Взглянули друг другу в глаза…Когда ел Поплавский гармошку,Крутая скатилась слеза.Доедена банка консервов,И суп из картошки одной, —Все меньше здоровья и нервов,Все больше желанье домой.Сердца продолжали работу,Но реже становится стук.Спокойный, но слабый ФедотовГлодал предпоследний каблук.Лежали все четверо в лежку,Ни лодки, ни крошки вокруг.Зиганшин скрутил козью ножкуСлабевшими пальцами рук.На службе он воин заправский,И штурман заправский он тут.Зиганшин, Крючковский, Поплавский —Под палубой песни поют.Зиганшин крепился, держался,Бодрил, сам был бледный как тень,И то, что сказать собирался,Сказал лишь на следующий день.«Друзья!..» Через час: «Дорогие!..»«Ребята! – еще через час. —Ведь нас не сломила стихия,Так голод ли сломит ли нас!Забудем про пищу – чего там! —А вспомним про наш взвод солдат…»«Узнать бы, – стал бредить Федотов, —А что у нас в части едят?»И вдруг: не мираж ли, не миф ли —Какое-то судно идет!К биноклю все сразу приникли,А с судна летел вертолет.…Окончены все переплеты —Вновь служат, – что, взял океан?! —Крючковский, Поплавский, Федотов,А с ними Зиганшин Асхан!

1960

«Пока вы здесь в ванночке с кафелем…»

Пока вы здесь в ванночке с кафелемМоетесь, нежитесь, греетесь, —В холоде сам себе скальпелемОн вырезает аппендикс.Он слышит движение каждоеИ видит, как прыгает сердце, —Ой, жаль, не придется вам, граждане,В зеркало так посмотреться!До цели всё ближе и ближе, —Хоть боль бы утихла для виду!..Ой, легче отрезать по грыжеВсем, кто покорял Антарктиду!Вы водочку здесь буздыряетеБольшими-большими глотками,А он себя шьет – понимаете? —Большими-большими стежками.Герой он! Теперь же смекайте-ка:Нигде не умеют так больше, —Чего нам Антарктика с Арктикой,Чего нам Албания с Польшей!

<1961>

Татуировка

Не делили мы тебя и не ласкали,А что любили – так это позади, —Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,А Леша выколол твой образ на груди.И в тот день, когда прощались на вокзале,Я тебя до гроба помнить обещал, —Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»«А я – тем более!» – мне Леша отвечал.И теперь реши, кому из нас с ним хуже,И кому трудней – попробуй разбери:У него – твой профиль выколот снаружи,А у меня – душа исколота снутри.И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —Пусть слова мои тебя не оскорбят, —Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,И гляжу, гляжу часами на тебя.Но недавно мой товарищ, друг хороший,Он беду мою искусством поборол:Он скопировал тебя с груди у ЛешиИ на грудь мою твой профиль наколол.Знаю я, своих друзей чернить неловко,Но ты мне ближе и роднее оттого,Что моя – верней, твоя – татуировкаМного лучше и красивше, чем его!

1961

Я был душой дурного общества

Я был душой дурного общества,И я могу сказать тебе:Мою фамилью-имя-отчествоПрекрасно знали в КГБ.В меня влюблялася вся улицаИ весь Савеловский вокзал.Я знал, что мной интересуются,Но все равно пренебрегал.Свой человек я был у скокарей,Свой человек – у щипачей, —И гражданин начальник ТокаревИз-за меня не спал ночей.Ни разу в жизни я не мучилсяИ не скучал без крупных дел, —Но кто-то там однажды скурвился, ссучился —Шепнул, навел – и я сгорел.Начальник вел себя не въедливо,Но на допросы вызывал, —А я всегда ему приветливоИ очень скромно отвечал:«Не брал я на душу покойниковИ не испытывал судьбу, —И я, начальник, спал спокойненькоИ весь ваш МУР видал в гробу!»И дело не было отложено,И огласили приговор, —И дали всё, что мне положено,Плюс пять мне сделал прокурор.Мой адвокат хотел по совестиЗа мой такой веселый нрав, —А прокурор просил всей строгости —И был, по-моему, не прав.С тех пор заглохло мое творчество,Я стал скучающий субъект, —Зачем мне быть душою общества,Когда души в нем вовсе нет!

1961

Ленинградская блокада

Я вырос в ленинградскую блокаду,Но я тогда не пил и не гулял.Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,В очередях за хлебушком стоял.Граждане смелые, а что ж тогда вы делали,Когда наш город счет не вел смертям?Ели хлеб с икоркою, — а я считал махоркоюОкурок с-под платформы черт-те с чем напополам.От стужи даже птицы не летали,И вору было нечего украсть.Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,А я боялся – только б не упасть!Было здесь до фига голодных и дистрофиков —Все голодали, даже прокурор, —А вы в эвакуации читали информацииИ слушали по радио «От Совинформбюро».Блокада затянулась, даже слишком,Но наш народ врагов своих разбил, —И можно жить как у Христа за пазухой, под мышкой,Но только вот мешает бригадмил.Я скажу вам ласково, граждане с повязками,В душу ко мне лапою не лезь!Про жизню вашу личную и непатриотичнуюЗнают уже органы и ВЦСПС!

1961

Город уши заткнул

Город уши заткнул и уснуть захотел,И все граждане спрятались в норы.А у меня в этот час еще тысячи дел, —Задерни шторы и проверь запоры!Только зря: не спасет тебя крепкий замок,Ты не уснешь спокойно в своем доме, —Потому что я вышел сегодня на скок,А Колька Дёмин — на углу на стрёме.И пускай сторожит тебя ночью лифтерИ ты свет не гасил по привычке —Я давно уже гвоздик к замочку притер,Попил водички и забрал вещички.Ты увидел, услышал – как листья дрожатТвои тощие, хилые мощи, —Дело сделал свое я – и тут же назад,А вещи – теще в Марьиной Роще.А потом – до утра можно пить и гулять,Чтоб звенели и пели гитары,И спокойно уснуть, чтобы не увидатьВо сне кошмары, мусоров и нары.Когда город уснул, когда город затих —Для меня лишь начало работы…Спите, граждане, в теплых квартирках своих —Спокойной ночи, до будущей субботы!

1961

«Что же ты, зараза, бровь себе подбрила…»

Что же ты, зараза, бровь себе подбрила,Для чего надела, падла, синий свой берет!И куда ты, стерва, лыжи навострила —От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет!Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,Для тебя готов я днем и ночью воровать, —Но в последне время чтой-то замечаю,Что ты стала мине слишком часто изменять.Если это Колька или даже Славка —Супротив товарищев не стану возражать,Но если это Витька с Первой Перьяславки —Я ж те ноги обломаю, в бога душу мать!Рыжая шалава, от тебя не скрою:Если ты и дальше будешь свой берет носить —Я тебя не трону, а в душе зароюИ прикажу залить цементом, чтобы не разрыть.А настанет лето – ты еще вернешься,Ну а я себе такую бабу отхвачу,Что тогда ты, стервь, от зависти загнешься,Скажешь мне: «Прости!» – а я плевать не захочу!

1961

Тот, кто раньше с нею был

В тот вечер я не пил, не пел —Я на нее вовсю глядел, Как смотрят дети, как смотрят дети.Но тот, кто раньше с нею был,Сказал мне, чтоб я уходил,Сказал мне, чтоб я уходил, Что мне не светит.И тот, кто раньше с нею был, —Он мне грубил, он мне грозил. А я все помню – я был не пьяный.Когда ж я уходить решил,Она сказала: «Не спеши!»Она сказала: «Не спеши, Ведь слишком рано!»Но тот, кто раньше с нею был,Меня, как видно, не забыл, — И как-то в осень, и как-то в осень —Иду с дружком, гляжу – стоят, —Они стояли молча в ряд,Они стояли молча в ряд — Их было восемь.Со мною – нож, решил я: что ж,Меня так просто не возьмешь, — Держитесь, гады! Держитесь, гады!К чему задаром пропадать,Ударил первым я тогда,Ударил первым я тогда — Так было надо.Но тот, кто раньше с нею был, —Он эту кашу заварил Вполне серьезно, вполне серьезно.Мне кто-то на плечи повис, —Валюха крикнул: «Берегись!»Валюха крикнул: «Берегись!» — Но было поздно.За восемь бед – один ответ.В тюрьме есть тоже лазарет, — Я там валялся, я там валялся.Врач резал вдоль и поперек,Он мне сказал: «Держись, браток!»Он мне сказал: «Держись, браток!» — И я держался.Разлука мигом пронеслась,Она меня не дождалась, Но я прощаю, ее – прощаю.Ее, как водится, простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, — Не извиняю.Ее, конечно, я простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, — Я повстречаю!
в официальном магазине Литрес

Без серии

Я никогда не верил в миражи
Стихотворения
Песни. Стихотворения
Я дышу, и значит – я люблю
Охота на волков