Мангольер задумчиво огибал форт… Вот, ещё чуть-чуть. Он прокатился мимо бокового входа…

И оттуда щучкой вылетел Бобр, смачно прямо сверху рубая своим «оглушением». Апельсин, кажется, аж сплющило от такого обращения, он отскочил два раза от земли, и застыл, дрожа от действия скилла.

— Десять очков группе Гончара за удар, — с воодушевлением провозгласил диктор.

— Сволочь, стой!!! — в голосе Серого сквозила паника.

— Эй, толстый, — вставая после удара, ощерился Бобр, — Ту-ду-ду-ду!

А потом, как заправский футболист, с короткой пробежки лупанул ногой по зубастику, как по мячу…

— Десять очков группе Гончара за удар.

***

— Толян, ну, ещё раз скажи? — Бобр всё не унимался.

— Деревня, лучше отстань, — Лекарь уже просто отмахивался.

— Герыч, ну ты скажи?

— Боря, в десятый раз?

— В пятнадцатый, Георгий, — важно кивнул Толя, — Я начал вести счёт после пятого.

— Не, ты же сказал мне «лежать»? А они чё? Толстый, тушка, хряк, — Бобр стиснул зубы, — А я лежал, Герыч!

— Ну молодец, молодец, Боря, — вздохнул я, — Ты выдержал неимоверное давление!

Здоровяк расплылся в улыбке и откинулся на ствол дерева.

— А батя как был рад, а?! — Бобр завёл руки за голову, стал шуриться, глядя на небо, — Прямо ваще, гордый такой!

Я тоже улыбался.

«Сто пятьдесят очков группе Гончара за гол. Матч окончен, счёт 170-30 в пользу группы Гончара».

Ради этого стоило получить и по рёбрам.

На миг все проблемы будто исчезли, и даже не хотелось куда-то бежать, что-то там расследовать. Папа, мама, вы уж извините пока, но у нас тут, на «нашей стороне», сегодня праздник.

Я тоже лежал на травке, мечтая, чтоб меня вот так с гордостью обнимал отец, как Бобра после матча.

Да что там Бобр. Даже к Толе подошёл его высокомерный братец, поздравил с победой. Истинного признания в его глазах было мало, скорее, лёгкое удивление, что Толян чего-то такого достиг.

«Гера, это было просто круто», — сказал бы мне Чекан, если был бы тут.

Я вздохнул…

Да, первая игра, и пусть выиграли на чистом везении. Бобр, конечно, чуть преувеличивает про свой вклад.

Он же промахнулся мимо ворот, зубастик ушёл левее и воткнулся бы в кусты. Но там уже выскочила Багира, которая со своей фантастической скоростью успела практически до ворот.

Вот только она долбанула по зубастику дубиной, пролетая в красивом прыжке. Долбанула пятым ударом, и, когда Багира шлёпнулась на землю, от её дубинки отскочил уже разъярённый монстр.

Проведи она удар намного чётче, и среагируй сразу прыжком в кусты, то всё бы получилось. Но поди это сделай, когда волнуешься.

Вот и тут она ожидала, что испуганный мангольер унесётся. А нет, тот понёсся прямиком на неё, и Багира непроизвольно рванула назад.

В ворота…

Вывод напрашивался сам собой — удары по зубастику надо считать.

Но выглядело действительно так, будто «хладнокровный плеер, точно предполагая движение разбойницы в кустах, произвёл замечательный удар».

Так вещала статья в газетке Мэджик Гэйм Ньюз, которую нам показал Тегрий Палыч после матча. Пресса в Обществе Игроков работала быстро — едва Тегрий вывел нас из раздевалки, где притихший Серый неожиданно пожал мне руку, как ко мне опять прилепились журналисты:

«Говорят, вы замешаны в инциденте, произошедшем в Сито. Когда вы разрушали кабинет агента Надзора, вы чувствовали удовлетворение? Это ваша месть за отца?»

«Говорят, вы владеете двумя профессиями?»

«Когда ожидать второго пришествия Чекана?»

«Вы уже связались с «властелином той стороны»?»

К счастью, опять появились Гармаш Дворфич и преподы, взявшие на себя удар.

Абсурдность некоторых вопросов меня поражала, даже в нюбской жёлтой прессе я не встречал такого. Тегрий намекнул, что это делается специально, чтобы вызвать у меня хоть какую-то реакцию.

Дворфич на время расследования инцидента в саду, а потом и в Сито, добился, чтобы журналистов пока не пускали в Баттонскилл. Но на время нубобольских игр это правило не распространялось.

«Они освещают ход соревнований», — таков был вердикт Тегрия, — «Гармаш Дворфич хочет с тобой встретиться, чтобы проинструктировать, что можно, а что нельзя говорить».

Вот мы и сидели в саду, ждали нашего ректора Гномозеку. Вроде как ректор пока разбирался с журналистами, с представителями Министерства, и с гостями из других магических академий. Да, его должность подразумевала много встреч.