Вот зубы проскребли по камню статуи, осторожно сдирая новую порцию мха. Лотос совсем скрылся, стал запихивать щупальцами и усиками слишком большой кусок, и я кувыркнулся внутрь.

Едва не впечатался в ржавую железяку, и снова замер, даже дыхание задержал.

Лотос вынул бутон, продолжая жевать. Тут тоже протекал потолок, многие капли падали в ров с зелёной жидкостью, и мне повезло — подозрительные звуки смешивались с шумом капели.

Переждав, я попробовал оценить, как мне перебраться через ров. Опускаться в жижу мне никак не хотелось. Что за гений строил этот зал?

Ширина была такая, что можно легко перепрыгнуть. Но для этого надо бы встать, и хорошо оттолкнуться. А попробуй встань, когда ты вообще-то ниндзя в засаде.

Я потёр подбородок. Думаем, думаем.

Пошарив рукой вокруг, я попробовал нащупать камешек. Там, где мост когда-то при падении обрушился на пол, оказалось несколько обломков.

Ждём, ждём…

Размахнувшись, я запустил камень. Да уж, я не Биби, полетел он совсем уж отвратно. Я планировал добросить до дальней стены, но перекинул только статую с жующим Лотосом…

Смачный плюх во рву с жидкостью раздался эхом по всему залу.

— Ар-р, — сразу поднялись все бутоны, завертелись.

Я насчитал четыре штуки. Блин, чётное количество, это неправильный букет.

Растение так и замерло, развернув свои головы-цветы во все четыре стороны. Я ждал…

Лотос стоял.

Жду…

Стоит…

Жду…

Пипец, он так и стоит!

Не сразу до меня дошло, а может, и земледелец подсказал — это же растение. Оно может застыть на столько, что ты здесь состаришься, Гончар, пока ждёшь.

Да чтоб тебя, опять патовая ситуация. Ни назад вернуться, ни к Лотосу подойти. Как вообще можно подойти незаметно к противнику, у которого четыре головы?

Вздохнув, я полез в кошель. Ладно, Кент, пробуем твою бурду, времени у меня совсем нет.

Надеюсь, что персик достаточно продумал рецептуру. Всё-таки, побочки ему были известны.

Хотя ледяная статуя где-то сверху на лестнице могла сказать о другом…

— Эй, — я встал, держа в одной руке серп, в другой зелье.

Один бутон уже смотрел в мою сторону, ещё три медленно повернулись.

— А-р-р…

Я откупорил пробку, и, продолжая следить за растением, медленно выпил из бутылька. На вкус ничего, если сравнивать с другими зельями Кента — что-то вроде цемента с сиропом.

Пустой бутылёк полетел в ров, вызвав ещё эхо всплеска под сводами зала.

Я сделал шаг, другой, крепко держа серп. Чёрный Лотос не двигался, как будто передо мной действительно просто цветок.

Поведя плечами, подвигав руками, я ничего не ощутил. Хотя… Ради интереса я тыкнул себе в щёку, и ощутил твёрдую поверхность.

— Вау, — вырвалось у меня.

Говорить могу, а пальцем продавить нет.

Я сделал ещё шаг. И двигаться могу.

Всё-таки персик — молодец.

Развернув кинжал-серп, я остриём надавил на кожу плеча. Даже не прогнулась!

— А вот теперь потанцуем, — ухмыльнулся я и, разбежавшись, перепрыгнул через ров.

К своему удивлению, подо мной треснули и прогнулись плоские булыжники, которыми был замощён здесь пол. Кажется, у меня вес увеличился.

Лотос не двигался.

Мне пришлось обходить статую, держа наготове серп.

Странное это дело, нападать на растение. Лотос так и стоял, совершенно неподвижный. Ощущение было, как в детстве, когда я смелым рыцарем с палкой в руках пёр на высоченный куст амброзии.

Только тут амброзия могла ответить…

Я едва успел отшагнуть, когда щупальце ударило в землю. Шаг назад! И новый выстрел щупальцем, и снова шаг назад.

Уловив момент, я кинулся вперёд, вытянул руку… В этот раз щупальце достало, но я не отлетел, как ожидалось. Меня просто протащило назад, аж заскрипели под ногами булыжники в полу.

— А-р-р?! — один из бутонов раскрылся от удивления, обнажая ровные круги зубов.

— А ты думал, — улыбнулся я.

Значит, я действительно стал не только крепче, но и тяжелее?

Уже увереннее я пошёл вперёд. Выстрел тонким жгутом я поймал на предплечье свободной руки, перехватил.

Лотос истошно заверещал, его корни заскребли по полу. Он не мог меня сдвинуть, не по его силёнкам масса. Я уже подошёл поближе, схватил за край зубастой пасти.

Монстр сразу же накинулся на руку, стал с остервенением её грызть, лобызать. Даже стало щекотно, у меня вырвался смешок. Его зубы ощущались мной, как соцветие мягких ворсинок, которые так и раздражали кожу.