Философия, история, любовь. Эти стихи повествуют о метании человеческой души в определенную эпоху.
1967
Глава 1
Один, девять, Потом шесть, семь. Не давали ребёнку сделать И шагу в следующий день.
Долгие годы долгих улыбок- Часть незатронутого тепла. Часть нашей жизни-открытки Душа унесла навсегда.
Трудное было время, Но были живы фронтовики. И они защищали племя От зноя и от пурги.
И жив был ещё Гагарин, Работал и Королёв. Космический запах гари Землю спасал от оков.
Не верили больше в Бога, Не верили в чудеса. Сажать перестали вроде, Но создали дурдома.
Завод, выполняющий планы, Колхозник по пояс в грязи.
Работали вроде рьяно- Все строили социализм.
Воровали сначала украдкой, Перебрасывали через забор. С ворованным жили сладко- Ты докажи, что я вор.
Исполком, коммунисты, советы, Каких не было только чертей.
Все пытались давать ответы, Почему было столько смертей.
В мавзолее, положенный идол, Очередь в мавзолей. Сумасшедших, устроивших иго, Позабытых ныне идей.
Магазинов пустые полки, Водочка с сургучом. Отстрелялся охотник по волку, Значит премию тащит в дом.
Суслов, Андропов, Брежнев,
Пионеры и комсомол Неугодных сажали нежно, Но седалищем прямо на кол.
Глава 2
Один, девять.
Потом семь, четыре.
Я не знал, что мне делать В этой большой квартире.
Мне бы другую кровь
Или другие стены, Чтобы не видеть вновь Всполохи во Вселенной.
Мне бы другую явь
Или чуть-чуть тревоги,
И телеграфная связь Нам казалась какой-то убогой.
Преимущество двух систем
Мы постигали не в школе,
А во дворах, без проблем Выпивая стакан пепси-колы.
Было время,
Вокруг всех планет Потихоньку вращались звёзды.
Мне уже говорили нет, Когда я возвращался поздно.
Белых лилий прекрасный шёлк, И игра распустившихся сосен.
Мы не знали какой он смог, И в печаль опускалась осень.
Как слеза покатилась звезда,
И народ аплодировал снова,
Когда все законы поправ, В даль унеслась Терешкова.
Мир евреев, хохлов и бродяг
Наслаждался открытым искусством,
И алеющий Родины стяг Пробуждал неземные чувства.
Я боялся ментов и цыган.
Говорили: они воруют. А отец с чердака нёс наган, Чтоб не сдохнуть впустую.
Неспеша выходя на экран,
Райкин, Миронов, Никулин,
Взгляд бросая в зрительный зал, Подставляли себя под пули.
Говорили: живём хорошо, Хотя строили те же “хрущёвки”.
И дарил нам любовь и тепло,
За границу уехавший Бродский.
Глава 3
Один, девять, восемь, четыре.
Ты одна в целом мире.
Первый класс,
Выпускник в костюме,
В перемену весёлый звонок,
На обед небольшие суммы, Нелюбимый, любимый урок.
Плохой почерк,
Школьные ссоры,
Педагога простые слова,
Партсъезды и девичьи споры, Октябрёнка алеет звезда.
Высоцкого хриплый голос Раздавался с любого окна.
Мы же лихо писали повесть Приходящего, светлого дня.
Пугачёва, Леонтьев, ВИА, На собраниях голоса.
Мы же тихо сосали пиво, Матерясь и впервые куря.
Старцы в орденских планках В Политбюро и ЦК.
Комбилеты на фирменных бланках, На работу в большие цеха.
Демонстрации и парады, В небо воздушный шар. Мы вареникам были рады, Убегая в пьяный угар.
Молодые, милые годы,
Юношеская любовь,
Качались волной небосводы, А ночью стихи вновь и вновь.
Летели стрелою минуты, Твой образ сливался с мечтой.
А счастье: бедняга-зануда, Являлось как ангел с тобой.
Лишь только услышу голос,
Замерев крылатой душой,
Как ангел затянет пояс,
Моей любви неземной.
Глава 4
Один, девять, девять, один Я сам себе господин.