ГЛАВА XI

Игорь уехал в столицу за год до меня, и к тому времени, как я поступила в Юридический университет, уже успел неплохо освоиться на новом месте. Я была уверена, что, избавившись от родительского контроля, Маркелов сразу же пустится во все тяжкие и окончательно перестанет скрывать свою ориентацию, но громкого каминг-аута с его стороны так и не последовало. Более того, вскоре у Игоря появилась постоянная девушка, отношения с которой можно было смело назвать серьезными, и как бы я не надеялась втайне, что парень признается в своем гомосексуализме, и отец с мамой перестанут обвинять меня в бессовестном поклепе, Маркелов упорно продолжал держать свои истинную ориентацию в секрете от окружающих. Симпатичный, ухоженный, с иголочки одетый и обладающий невероятным обаянием Игорь неизменно пленял женские сердца, а в столице он быстро приобрел особый лоск и шарм, что многократно увеличило количество его поклонниц. Я своими глазами видела, как засматривались на Маркелова красавицы-студентки, и как искусно он поощрял их интерес и, будто специально, создавал себе устойчивый имидж ловеласа – умного, самодостаточного, знающего себе цену любимца женщин, не скупящегося на комплименты и умеющего произвести неизгладимое впечатление даже на самую требовательную натуру. Не последним фактором, определяющим привлекательность Маркелова, можно было считать и полное отсутствие материальных затруднений. Я не знала, понадобилась ли Игорю протекция влиятельных друзей дяди Паши или он поступил на международный факультет своими силами, но благодаря маме я была в курсе, что Маркелов-старший снял для сына дорогую студию в хорошем районе и на протяжении всего периода обучения к парню текли непересыхающие денежные ручейки. До столичной золотой молодежи, стремительно рассекающей по городу на спорткарах и самозабвенно прожигающей жизнь в ночных клубах, Игорю, естественно было далеко, однако, даже по меркам большого города он ничуть не бедствовал. Было бы закономерно, если бы парень и подружку выбрал себе под стать – яркую, раскованную, уверенную в себе красотку, но как ни странно, избранницей Маркелова стала классическая «бледная моль». По уши влюбленные в Игоря студентки безуспешно пытались понять, каким образом откровенно непримечательной девочке из райцентра удалось занять место рядом с предметом всеобщего вожделения, но я, например, не сомневалась, где тут была зарыта собака. Заурядная наружность, минимальные запросы, наивная простота – Валя удачно соединяла весь набор качеств, необходимый для идеальной ширмы, или, как сейчас было принято говорить, «бороды». Давно живущий в столице и более продвинутый в подобных нюансах Данил Карцев красноречивой ухмылкой называл такие союзы «лавандовыми браками», когда один из партнеров прикрывал нетрадиционную ориентацию другого. В ситуации с Игорем «бородой» изначально предлагалось стать мне, но после того, как я в пылу обиды едва «не спалила контору», Маркелов был вынужден срочно подыскивать другую кандидатуру и, похоже, в лице Вали он нашел наилучший вариант.

Я могла лишь догадываться, поставил ли парень Валю в известность относительно своих предпочтений, или, наученный горьким опытом, он решил больше никого не впускать в свою душу, и беспринципно водил неискушенную девушку за нос, разыгрывая из себя пылкого влюбленного, но склонялась в пользу версии под номером два. Шансы снова наткнуться на неадекватную особу вроде меня были слишком велики, чтобы идти на рискованное предприятие во второй раз подряд, а, учитывая, что нетерпимость к секс-меньшинствам в нашей стране по-прежнему цвела махровым цветом, Игорь поступил бы весьма неблагоразумно, если бы опять наступил на те же грабли. В итоге на бедную Валю обрушилась лавина зависти со стороны отвергнутых Маркеловым воздыхательниц, а сам Игорь обзавелся надежным заслоном от опасных подозрений, хотя я и не думала, что родители, мечтавшие о совсем другой невесте для своего чада, очень уж одобряли эту связь.

Впрочем, планы Игоря на Валю, по всем признакам, простирались за рамки мимолетной интрижки, и он вдохновенно ваял из невзрачной простушки свою Галатею. К окончанию четвертого курса Маркелов приучил весь факультет именовать свою подружку не иначе как Тиной, заставил не отличавшуюся тонким вкусом девушку полностью пересмотреть гардероб, и, казалось, сделал все возможное, чтобы та понравилась тете Лене и дяде Паше. После того, как Игорь и его «Тина» получили свои дипломы, я потеряла нить развития событий, но и дальше поддерживающая с Маркеловыми тесное общение мама вскоре многозначительно поведала о дальнейшем развитии отношений, чем вызвала у меня серию насмешливых фырканий.

–Вот видишь, Рина, Игорь – не голубой! – торжествующе сообщила мне мама, – небось, теперь кусаешь локти, что упустила такую партию?

–Да нет, радуюсь, что не впуталась в эту авантюру, – с облегчением выдохнула я, – скоро Маркеловы захотят внуков, вот тогда посмотрим, как Игорь будет выкручиваться и что там на самом деле за брак!

–Я уверена, что как бы ты не старалась очернить Игоря, у него в семье все будет отлично! – не разделила моего ироничного настроя мама, – а что ответишь нам ты, если мы с отцом тоже начнем спрашивать тебе о внуках?

Мамины слова загнали меня в глухой тупик, и я невольно порадовалась, что мы разговариваем по телефону. Скрыть внешние признаки внезапной растерянности мне бы вряд ли удалось, а четкого понимания по вышеозвученному вопросу у меня до сих пор не сформировалось, а если уж начистоту, то мы с Джулсом эту тему никогда и не поднимали. До сего дня мама беседовала со мной не о детях, а о способах уберечься от их появления, и для меня оказалось большой неожиданностью вдруг услышать от нее недвусмысленные намеки на продолжение рода. Все четыре года, пока я постигала азы профессии, а Юлиан отчаянно боролся за место под Солнцем, мои родители молчали по поводу рождения наследников, сознавая, что нам обоим сейчас, однозначно, не до повышения демографии, да и факт наличия у моего мужа ребенка от первого брака, чьи потребности росли в геометрической прогрессии, тоже никто не отменял. Наше положение в столице было шатким и нестабильным, и всем было очевидно, что моя беременность его бы только усугубила. Я не ощущала в себе готовности к материнству, а даже если бы во мне и бушевали соответствующие инстинкты, я слишком хорошо понимала, что второго ребенка мой супруг сейчас не потянет, и с моей стороны будет просто невообразимым свинством настаивать на пополнении в семье. Поэтому для меня было вдвойне странным услышать от мамы столь непредсказуемое заявление, и я не сразу нашлась с ответом, а, справившись с внезапной растерянностью, поспешно перевела всё в шутку. Скорее всего, родители прощупывали почву на обозримую перспективу и пытались хотя бы в общих чертах прояснить мою позицию, но я так и не сказала ничего конкретного, и следующий подход был отложен на неопределенный срок. Возможно, Шуваловы тоже закидывали пробный шар относительно на наших с Джулсом дальнейших планов, но если данный разговор все же имел место быть, то состоялся он без моего участия, чему я была несказанно счастлива, так как совершенно не представляла, как на него реагировать.

Кстати, у Данила и Алины Карцевых ребенок родился еще в первый год брака, и наши друзья не скрывали своего желания подарить пятилетней Тае или, как ее звали дома, Таиске, маленького братишку. Все по обыкновение упиралось в жилищную неустроенность – Карцевы дружно копили на первоначальный взнос по ипотеке, и уход Алины в очередной декретный отпуск автоматически откладывал приобретение собственной квартиры. Сама Алина приехала в столицу из пригорода, и там у нее с жильем всё было более, чем в порядке: после смерти отца им с матерью досталась в наследство благоустроенная «трешка», и теща неоднократно предлагала зятю и дочери сменить бешеный столичный ритм на тихую размеренность неторопливого быта, но Карцевы предпочитали выбиваться из сил ради того, чтобы банк включил их в программу ипотечного кредитования, и даже гипотетически не рассматривали другие сценарии. Талантливый программист Данил был уверен, что на ограниченном пригородом рынке его способности неизбежно останутся без достойного применения, тогда как в столице специалисты такого уровня всегда будут востребованы, а для Алины возвращение в родные пенаты символизировало сокрушительное поражение в борьбе за лучшую жизнь, и самолюбие не позволяло ей предстать перед бывшими одноклассниками «на щите». Наряду с общей массой молодых девчонок Аля когда-то мечтала, что столица без сопротивления падет к ее длинным ногам, и принц на белом «Мерседесе» осыплет юную прелестницу цветами и бриллиантами, но реальность оказалась вовсе не настолько радужной. Замуж за олигарха или на худой конец за коренного жителя столицы Алина не вышла, конкуренции в модельном бизнесе не выдержала и звездой подиума не стала, зато встретила такого же приезжего Данила и нежданно-негаданно обрела с ним настоящее женское счастье. Привлекательная внешность, природная коммуникабельность и редкий дар мирно разрешать конфликтные ситуации в совокупности привели Алю на должность администратора в элитный салон красоты, где регулярно наводили марафет весьма состоятельные клиентки. Нагламуренным фифам Алина, безусловно, завидовала, но своим главным богатством все-таки считала семью – по крайней мере у меня складывалось именно такое впечатление. Пускай Данил не зарабатывал миллионов и не владел виллами у моря, но к своим «любимым девочкам» он относился с исключительной заботой, и всего его действия были подчинены одной лишь цели – максимально обеспечить благополучие жены и дочки. В этой паре открыто верховодила Алина, и Даню она прочно держала под каблуком, но, видимо, тот не особо и возражал против роли ведомого. Аля единолично принимала большую часть решений и охотно брала на себя лидерские функции, в то время как ее муж вышеуказанные функции ей с удовольствием делегировал, и если у нас с Джулсом все вопросы обсуждались, так сказать, коллегиально, то Карцевы обходились без лишней демократии. Если бы Алина посчитала целесообразным вернуться в пригород, Данил бы для проформы поупирался, но в итоге бы все равно пожертвовал своими профессиональными интересами и отправился вслед за женой, но на его удачу Аля была уверена, что будущее есть только в столице. Впрочем, мы с Юлианом были с ней полностью солидарны.

Практически сразу после получения диплома меня взяли на стажировку в компанию, занимающуюся юридическим сопровождением внешнеторговых сделок, и я небезосновательно надеялась, что через несколько месяцев мне предложат постоянную работу, а вот у Джулса всё складывалось гораздо печальнее. Парню катастрофически не везло с работой, и, хотя он нашел возможность заочно получить высшее образование по языковому профилю, даже это немалое достижение существенно не изменило положения вещей. Бесконечные неудачи доводили Юлиана до отчаяния, и несмотря на мою всестороннюю поддержку, его настроение ухудшалось пропорционально количеству отказов в трудоустройстве. Джулс давно мечтал открыть свое дело – детский обучающий центр для маленьких полиглотов, но за неимением залогового имущества банки отказывались ссужать его деньгами, а взять требуемую сумму в долг ему было элементарно не у кого. Разорвать замкнутый круг помогли мои родители: мне стоило значительных усилий убедить парня наступить на горло своей гордости, но после долгих уговоров он, скрепя сердце, взял родительские накопления с клятвенным обещанием отдать все до единой копейки.

ГЛАВА XII

Джулс оказался прирожденным организатором, и его бизнес достаточно быстро пошел в гору. Стартового капитала впритык хватило на получение лицензии, аренду помещения и рекламную кампанию, и, хотя шансы на успех выглядели минимальными, смелый проект внезапно выстрелил. Юлиан разработал уникальную авторскую методику обучения малышей азам английского, позволяющую в кратчайшие сроки добиться потрясающих результатов, и впечатленные родители его первых учеников начали массово рекомендовать центр своим друзьям и коллегам. С течением времени мой муж почти устранился от преподавательской деятельности, однако, на заре своих начинаний он лично вел как групповые, так и индивидуальные занятия с детьми, ежедневно совершенствуясь в своей сфере. Приносить реальную отдачу центр стал не сразу, и Джулсу потребовалось пройти немало испытаний, но постепенно всё наладилось, и система прекратила сбоить по пустякам. Сформировался надежный костяк преподавателей, наконец-то нашелся более или менее честный бухгалтер, а в штатном расписании появилась отдельная позиция администратора. Центр переехал в другое здание и обзавелся новым инвентарем для игровых практик, к учебному процессу активно привлекались волонтеры-носители языка, а успехам посещающих занятия ребятишек могли позавидовать многие взрослые, годами не способные связать по-английски два слова.