Миновав семь перекрестков, автобус прибыл на станцию Норрепорт и там задержался достаточно долго, чтобы Слейзнер успел догнать его и даже отдышаться. Он вспотел, как собака, запертая в припаркованной машине, его безумно мучила жажда. Но вскоре автобус снова тронулся в путь, а китаец и не думал выходить из него.

Добравшись в погоне за автобусом до Центрального вокзала напротив «Тиволи», он настолько устал и хотел пить, что отдал бы все на свете за глоток воды. Даже тот идиотский коктейль из хипстерского кафе подошел бы. Но он едва успел подъехать к станции, как увидел, что толстяк вышел из автобуса, встал на свое моноколесо, которое тут же преодолело подъем по пандусу для инвалидных колясок, и исчез в здании вокзала.

Слейзнер со своим велосипедом поспешил следом в распахнутые двери вокзала и увидел, как китаец, удобно стоя и точно без единой капли пота на лбу, бодро стартовал вперед через толпу народа. Сам же он решил использовать велосипед как самокат, абсолютно не обращая внимания на крики охранника. Он постоянно звонил в звонок на руле, чтобы дать людям возможность отпрыгнуть в стороны.

Но спускаться по эскалатору к электричкам, однако, оказалось не так-то просто. Там, где фанат слонов с легкостью мог поднять свое моноколесо и держать его в одной руке, быстро проходя мимо очереди вниз к платформе, Слейзнеру протиснуться вперед на велосипеде не удавалось, как бы он ни старался. Люди отказывались отходить в сторону, хотя он работал звонком и прижимался передним колесом к их проклятым сумкам. В конце концов, у него не оставалось другого выхода: он просто бросил велосипед и стал преодолевать последние метры, пробираясь через толпу, чтобы успеть сесть на «S-поезд», идущий на юг.

На станции Сидхавн китаец сошел с поезда, спустился по лестнице и, выйдя на тротуар, конечно же, воспользовался своим чертовым транспортом и быстро покатил вперед. Слейзнер же вынужден был бежать за ним на достаточном расстоянии, стараясь делать вид, что не преследует кого-то, а просто идет по делам.

Что, если китаец просто играет с ним? Что, если он узнал его еще на Блогордсгаде и теперь просто объезжал его в манеже, как пикадор, который подготавливал быка, прежде чем матадор придет и нанесет последний удар?

Слейзнер остановился на островке безопасности посреди Тегльхольмсгаде и огляделся. Дуни нигде не было. Зато китаец был виден достаточно хорошо, он катился дальше к входу в большое здание прямо перед ним, и в этот самый момент Слейзнер понял, что не все еще потеряно.

Здание принадлежало компании «TDC», генеральный директор которой, Стиг Полсен, был не только одним из ближайших друзей Кима, но и одним из самых активных членов клуба. В том случае, если выяснится, что Цян Ху, или как там его зовут, работает в «TDC», не важно, сколько он будет разъезжать на своем дурацком колесике. Ему никогда и ни за что не удастся сбежать.

Фабиан свернул на площадь Кунгсторгет у Центрального вокзала Хельсингборга и заглушил двигатель в одном из мест, где знак предупреждал о времени стоянки не более десяти минут. Он выбрал одну из семи сим-карт с анонимной предоплаченной подпиской, которые только что приобрел, и вставил в свою старую «Нокию», которая могла только звонить, отправлять СМС и показывать время.

После этого он нашел номер Гертруды Муландер в айфоне и позвонил ей с «Нокии». Конечно, она просила его оставить ее в покое, но он хотел поговорить с ней и услышать ее голос, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Вы позвонили Гертруде Муландер. К сожалению, я не могу ответить на ваш звонок прямо сейчас, но вы можете оставить сообщение после звукового сигнала, и я обещаю перезвонить вам.

Почему она не отвечает? Если она находится в одной комнате с мужем, тогда все понятно. Но это не так. Далеко не так. Муландер сейчас в своей лаборатории в полицейском участке, занят сопоставлением отпечатков пальцев, волос и следов ДНК с различных мест преступления, и он, вероятно, будет занят этим до самого вечера.

Ее телефон, конечно, мог быть разряжен или на нем была установлена настолько маленькая громкость, что она просто его не слышала. Или у нее просто были другие дела, не могла же она ходить вокруг телефона и ждать, когда кто-нибудь позвонит или напишет.

Он разблокировал айфон и зашел на Фейсбук, где у него была страничка, хотя он никогда не радовал своих друзей обновлением статуса или новостями. Страницу он завел для того, чтобы посмотреть на других и понять, как вообще работает эта социальная сеть, и если он правильно помнил, этой весной Гертруда посылала ему запрос в друзья.

Тогда запрос он не принял. Он почти никогда не добавлял кого-то в друзья. Ее запрос остался без ответа в растущем списке людей, которые по какой-то непостижимой причине хотели связаться с ним. Некоторые из них были бывшими коллегами и друзьями из Стокгольма, другие относились к периоду детства и юношества здесь, в Хельсингборге, а некоторые были вообще ему незнакомы.

Он не мог объяснить почему, но даже несмотря на то, что когда-то он работал или учился с кем-то из этих людей, ему казалось, что он продает свою душу и отдает ключ от своего дома, как только он одобрял запрос на добавление в друзья.