По пути завернул в одно место, по наводке все того же Фроди. Заросли крапивы. Острекавшись, набрал не самых пожухлых листьев — лишняя защита ценного продукта.

Поплавать себе разрешил только раз — между первым и вторым подходом к рыбалке. Получилось проплыть под водой аж пять гребков, вынырнув обнаружил, что это почти длинна пляжа! Сердце радостно екнуло, но жесткие планы на день скомандовали: «отставить празднование!». Еще немного поработал брассом, и опять — шест в руки, приманку в сетку (на этот раз Фроди выделил мне немного каши) и вперед! К обеду у меня было пятьдесят семь хороших жирных рыбин.

Первую партию, двадцать три штуки, выловленные еще до плавательной тренировки, я закоптил все тем же способом. Остальные — только выпотрошил, натер солью. Всю рыбу переложил крапивными листьями. И быстрым-быстрым шагом (а вы пробовали бегать с такой штуковиной за спиной?) отправился в обратный путь. К Фроди заглянул лишь потому, что по пути и нужно было скинуть нарезанные ивовые прутья.

— Чего хотел, Асгейр Брансон? — рядом на лавку опустился кузнец.

— Помнишь, Колль, мы договаривались, что ты починишь… вернее поможешь мне починить сакс, а я тебе взамен принесу рыбы.

— Помню, — усмехнулся кузнец, — и?

— Мы только не договорились сколько? Сколько рыбы тебе за работу?

На самом деле это был самый тонкий момент сегодняшнего разговора. Как же я сожалел и обзывал себя последним дегенератом, когда, готовясь к переговорам сообразил, что так и не оговорил какое количество рыбы нужно! Сейчас скажет: «пять дюжин», и что делать буду?

Цену на сельдь в Борге я помнил — двенадцать пеннингов за дюжину. Также помнил и сколько заломил с меня за ремонт тот оружейник в Борге — два эйрира, а это шестьдесят пеннингов. При том, что обычный ножик, такой же, как дал мне Варди, стоил лишь восемь.

Изо всех сил я старался выглядеть равнодушным, хотя сердечко при этом молотило как бешеное. Лишь бы этот старый хрыч не понял, как я волнуюсь!

Колль хмыкнул, встал, куда-то сходил…

— На, держи.

На стол тихо брякнулись знакомые ножны.

— Ножны я тоже укоротил. Смотри, — кузнец извлек клинок, — рукоятку я тебе туже самую оставил, только покороче сделать пришлось. Ну да у тебя и рука пока небольшая. Потом захочешь — перенасадишь.

Рукоять теперь действительно была сантиметров двенадцать, не более. Мой кулак поместится на такой без проблем.

— Обрезал по слому, хвостовик подварил, но в рукоятке это не страшно.

Клинок теперь был длинной сантиметров двадцать пять. Не много… Попробовал ногтем заточку. Блин, чуть ноготь на большом пальце не отмахнул.

— Хороший металл, — усмехнулся, увидев это Колль

— Договоренность была другая, — медленно, почти по слогам произнес я, опираясь локтями о столешницу.

— Да мало ли какая была договоренность? — взмахнул руками кузнец, — Мы что, в свидетели кого-то призывали?

— Так все-таки, сколько?

— Сколько-сколько. Что ты заладил, то про «сколько», то про договоренности? — Колль начал злиться, — тебе сделали, ну так будь доволен и благодарен. Не просил бы за тебя Фроди, я б и пальцем может быть не пошевелил.

В этот момент в дом вошли Гунар с Хельми

— Ого, у нас гости?

Но я, не обращая внимания на вновь пришедших продолжил дрожащим от злости голосом.

— Я правильно тебя сейчас услышал? Ты хочешь сказать, что не просишь ничего в замен?

Гунар с Хельми переглянулись

— Щенок, — Колль завелся, — взамен было бы неплохо немного благодарности с твоей стороны!

— Ну-ка хватит собачиться, — рявкнул Гунар.

— Извини, Гунар, — сквозь зубы выдавил я, — но я не потерплю, чтоб меня выставляли халявщиком или побирушкой. Была договоренность сделать работу за рыбу?

Я пристально уставился в глаза кузнецу

— Была, — словно выплюнул мне в глаза Колль.

— Ну так забирай! — почти выкрикнул я, и со злостью выдернул из-под стола корзину с рыбой.

На секунду в доме повисла тишина, нарушаемая только веретенами да щетками. Гунар, Хельми а вслед за ними и Колль склонились над корзиной.

— Морская, — хмыкнув. констатировал Хельми.

— Морская, — подтвердил я, и вернувшись взглядом к кузнецу, процедил, — так все-таки сколько? Не хочу, чтоб мое слово считалось пустым звуком. Ты сказал «рыбу за работу», вот рыба. Мы не договаривались о ее количестве, что ж, моя ошибка, пусть будет столько, сколько скажешь. Заберешь всю?

Кузнец похоже растерялся.