На ступеньках в компании Галилея сидел Пьер Кристиани.

– Что ты тут делаешь? – удивился Венсан.

– Иду на озеро и воспользовался возможностью немного передохнуть…

Пьер, друг детства, брат, которого ему подарила жизнь.

Бесценный подарок.

Они отправились на кухню выпить кофе. Они почти не разговаривали: оба никогда не были особенно разговорчивыми. А с тех пор как Лора от него сбежала, Венсан стал еще молчаливее, чем прежде.

Упорхнула пять лет назад. Уехала с другим мужчиной. Да еще парижанином! Под влиянием момента или влюбившись с первого взгляда, она, дитя долины, блистательная покорительница вершин, а может, уставшая от вершин, уехала и растворилась в столице. С тех пор здесь ее никто не видел.

С того проклятого дня любовь для Венсана перестала существовать. Замкнувшись поначалу в себе, словно бабочка в коконе страдания, он постепенно восстановился и вновь стал прежним, каким был до случившегося с ним несчастья.

По крайней мере, с виду. Ибо Пьер знал, что полученная другом рана не затянется никогда. Достаточно понаблюдать, как Венсан обращается с женщинами, имевшими несчастье оказаться у него на пути; используя свое обаяние, он завлекал их в ловушку, словно паук, заманивающий добычу в свои сверкающие серебристые сети.

В смертельную ловушку.

Счастливей он от этого не становился, ибо рана его не заживала. И по-прежнему кровоточила.

Всего лишь месть. Мелкая, иллюзорная.

Они все расплачивались за Лору.

– Зачем ты идешь на озеро? – поинтересовался Лапаз.

– Похоже, там уже появились туристы… Шеф попросил сделать обход в середине дня, чтобы проверить, все ли в порядке. Хочешь, пошли со мной.

– У меня работа…

– Ничего не поделаешь!

Теплая куртка наполовину скрывала серый комбинезон Пьера. Официальную форму смотрителей Национального парка Меркантур. Прежде форма была зеленой. А несколько лет назад они перешли на серый цвет. Немного грустно. Но кто знает, что они придумают потом? – спрашивал себя Венсан, прощаясь с другом…

Серый, новый цвет экологии?

Серый как бетон, как сталь. Как надгробные плиты.

И никто не запротестовал. Даже не выразил беспокойства.

Словно природы, такой как она есть, им уже недостаточно. Они хотят сделать парк более посещаемым; заасфальтировать его, нанести разметку, обустроить, придать городской вид, причесать дикую природу.

Приблизить ее к человеку.

Им нужны – или же их убеждают, что нужны, – паркинги, места, где можно поставить дом на колесах, столы для пикника, проложить дороги. Скоро, пожалуй, понадобится еще и лифт, чтобы подниматься на вершины!

– О чем ты задумался? – спросил Пьер.

Венсан резко отбросил в сторону одолевавшие его мысли.

– Ни о чем, – поторопился ответить он.

– Ни о чем, уверен?

Лапаз поделился с другом своими мрачными мыслями.

– Лифты, чтобы подниматься на вершины? – повторил Пьер. – Не валяй дурака, старик! Напоминаю, такие уже существуют. Канатные дороги, фуникулеры, бугельные подъемники…

– Ты прав, я дурак, – вздохнул проводник.

– Хочешь сейчас застрелиться или подождешь немного? – спросил Пьер, пожимая ему руку.

Они никогда не обнимались, как делают многие старые друзья. Но рукопожатия их были долгими и крепкими.

– У меня нет ствола, – напомнил Венсан. – Но зато целый набор веревок для лазанья по скалам!

– Послушай, не дури!.. Ладно, я пошел. Не хочешь сегодня вечером к нам зайти? Мы пригласили Батиста и Седрика.

– С удовольствием… я свободен как воздух!

Кристиани заметил на комоде в прихожей пачку «Мальборо»:

– Ты начал курить?

– Шутишь! Это Патриция…

– Что за Патриция?

Лапаз заколебался.

– Та, что работает на местной ферме, – наконец признался он.

Пьер почувствовал укол в сердце: еще одна жертва из охотничьего списка! Патриция – симпатичная девушка. И без сомнения, не заслуживает…

Проследив взглядом за удалявшимся в облаке пыли автомобилем друга, Венсан вернулся в дом. Проходя мимо, схватил пачку сигарет, намереваясь выбросить ее в мусор.

Для него это слишком тяжело. Вдруг она специально их забыла, чтобы иметь предлог вернуться? Нет, смешно! У нее наверняка более богатое воображение…

Но, как бы то ни было, он не хочет снова видеть ее здесь. Она подарила ему не так уж много радости, чтобы примириться с ее появлением здесь еще раз.

По ногам бегали мурашки.

Вот уже полтора часа, как Серван торчала на обочине дороги, пугая неосторожных автомобилистов и первых отпускников.

Пугало в форме.

Она украдкой посматривала на старшего сержанта Кристиана Лебрена, стоявшего на посту, как и она, и внимательно вглядывавшегося в бесконечную линию шоссе, которое тянулось вдоль берега Вердона.