После школы одноклассники и прочие, кому было не лень, шли за Магнусом, швыряли в него комки грязи, прошлогодние шишки, плевались жёванной бумагой. Фридрих, отчаявшись задеть Магнуса, назвал его маму и сестру нехорошими словами. Магнус назвал его говнюком, и это стало поводом устроить кучу-малу, в результате которой Магнусу оторвали рукав школьной куртки, поставили фингал и укусили за подмышку.

По счастью, дома никого не было. Магнус приложил к фингалу грелку со льдом, и в таком неудобном положении сделал уроки. Потом, уже без грелки, пришил, как умел, рукав куртки. До каникул не так далеко, за лето он вырастет и не влезет в куртку, так что мама, наверное, не заметит.

Элинор пришла со смены в пять часов вечера, наскоро перекусила бутербродом, обжигаясь, выпила какао, и спросила Магнуса:

– Готов?

Готов Магнус был уже давно. Нашёл в чулане старый рабочий халат Элинор, вытащил из сундука мамины прохудившиеся ботинки – вот вам и униформа. Головного убора, правда, не было, но он вспомнил об издевательском кораблике, и вытащил его из мусорной корзины, куда было запихнул, вернувшись из школы. Пусть будет хоть какая-нибудь польза.

Внешний вид Магнуса Элинор не понравился, но она не сказала ни слова ни о синяке, ни о надписи на бумажном кораблике.

– Сними это и сложи в сумку, в колледже переоденешься, – сказала она. – И побыстрее, трамвай через десять минут отходит.

Тащить одновременно сумку, метлу и совок не получилось, поэтому Элинор взяла метлу. С ней она была похожа на молодую начинающую ведьму, которая накануне Вальпургиевой ночи отправилась сдавать на лётные права. Завидев её, вагоновожатая Брунгильда затрезвонила на всю улицу. Элинор лишь улыбнулась и помахала в ответ свободной рукой.

Трамвай шёл через весь город. Люди входили и выходили, и только Магнус с Элинор стояли на задней площадке, потому что им нужна была конечная.

Вечерний колледж, в котором училась сестра Магнуса, был не только вечерним. Днём в нём учились те выпускники Фрюлингштадтской школы, родители которых не могли оплатить высшее образование. Здесь преподавали слесарное и токарное дело, готовили обслуживающий персонал для ткацких станков и железнодорожных путей, и много ещё чего. Просто вечером здесь проводились платные курсы для тех, кто хотел поступить в институт и для рабочих, которым предложили стать мастерами.

Магнус здесь уже был однажды, когда потерял ключ и вынужден был просить у Элинор запасной. Но тогда он думал, будто колледж – это только новое трёхэтажное здание, покрашенное в светло-лазоревый цвет. Оказалось, что зданий в колледже целых шесть, половина из которых – производственные, и вокруг каждого нужно убирать территорию. Ещё в обязанности дворника входило отпирать ворота утром и запирать вечером, стричь кусты и газоны, убирать опавшие ветки, не давать разрастаться тополям, поливать в тёплое время года цветы, и убирать их на зиму в оранжерею. Раньше со всем этим управлялся старый дворник Клаус, но он недавно умер, а его помощник, Михель, немножко не успевал.

Об этом Элинор рассказала Магнусу, пока они шли к дворницкой – маленькой будочке на окраине сквера, окружающего колледж со всех сторон.

– И за всё это всего один талер? – испуганно спросил Магнус.

– Балбес, тебе этого всего и не поручит никто, – сказала Элинор. – Тебя никто не трудоустроит, пока ты выше метлы не вырастешь. Просто Михелю нужна помощь, он тебе из своего жалованья платить будет.

– А не обманет?

– Михель-то? Сейчас сам увидишь.

Михеля они увидели издалека. Это был высоченный парень в белом фартуке, который сгребал в кучу прошлогодние листья. Когда Магнус с Элинор приблизились, стало ясно, почему он «немножко не успевал». Михель походил на сломанную куклу. Голова его смотрела вверх и вправо, будто шею заклинило, пальцы на руках скрюченные, левую ногу он подволакивал, правой же будто подпрыгнуть хотел.

– Михель, привет. Я тебе помощника привела.

Дворник повернулся всем телом и наклонился чуть не до земли, потому что смотрящая вверх голова не давала увидеть то, что происходит внизу. Магнус увидел, что глаза Михеля тоже сломаны – смотрят в разные стороны, а правый уголок рта опущен вниз, отчего лицо дворника казалось злым.

– И это помощник? – с трудом сказал Михель. – Маленький.

– Ну что ты опять начинаешь, Михель? – Элинор будто и не заметила разочарования в голосе дворника. – Он справится, он смышлёный.

– Нет. Слабый.

– Значит, дашь ему другую работу. Только учти – не дольше, чем до девяти вечера. Он должен успевать на трамвай.

– Сущеглупая гусыня, – сказал Михель. – Он сбежит.

– А ты сделай так, чтобы не убегал. Клаус, поди, тебя не сильно гонял.

– Заткнись и проваливай, – огрызнулся Михель и перевёл взгляд на Магнуса. – Спецовка?

– Есть.

– Иди в будку. Барахло там оставь. Будешь тележку катать.

Магнус повернулся к сестре, но Элинор была уже на полпути к своему колледжу. Поняв, что Рубикон перейдён, Магнус отправился переодеваться.

В дворницкой было прохладно, вдоль стен стояли лопаты, мётлы, грабли, вилы, на стенах висел всевозможный садовый и плотницкий инструмент. Магнус быстро переоделся и бросился обратно.

– Видишь листья? – спросил Михель, уже не глядя на своего помощника, а просто тыча скрюченными пальцами в гору жухлой листвы. – Их нужно в компост. За оранжерею.

– А где это?

– По дорожке. До конца. Потом налево. Там увидишь. Листья не ронять. Дорожка чистая.

– А вы что будете делать?