Вот Сана проснулась, и Антон сразу пристал к жене с вопросами:

– Как дела у Капитана с Рыжей? Сколько взяли у ювелира?

– Они спят, – ответила сестра, прислушавшись к шестьсот двенадцатому номеру.

Значит, Сана не дождалась окончания игры, утомилась и уснула. Но не трудно догадаться о стандартной разводке карточных шулеров.

Скорее всего ювелир Мовсисян оказался азартным игроком. Первоначальный легкий выигрыш вскружил цеховику голову, и настоящая страсть – деньги, отодвинула на задний план мыслишки о женских прелестях. Капитан ловко играл на его слабостях, чередовал свои маленькие выигрыши с обидными проигрышами и выкладывал на стол новые купюры. Рыжая подливала коньяк обоим, но пил только вошедший в раж армянин. Девушка подбадривала его лестью и нашептывала, что он неподражаем.

Игра затянулась, и удача отвернулась от дельца. Ему казалось, что это досадное недоразумение. Оставшийся без денег Мовсисян написал долговую расписку и сыграл ва-банк. Разумеется, он крупно проиграл, и шулеры вынудили цеховика съездить за деньгами. В сопровождающие Капитан взял Медведя и Камаза. Парням нравились их клички – сильное животное и мощная машина. Они продемонстрировали силу и мощь Мовсисяну, и Капитан быстро получил выигрыш. Шулер вернулся в номер и сейчас отдыхал после неправедных трудов.

Беременная Сана осталась в номере, чтобы контролировать поведение криминальной парочки. А Дирижер мысленно наигрывал мелодии, которые мог бы исполнить вместе с Лией.

Капитан и Рыжая проснулись в середине дня и заказали еду в номер.

– Когда они свалят на пляж? – злился Антон.

– После того, как Капитан отнесет деньги в сберкассу, – сообщила Сана, подслушав разговор.

– Что? Катала сдаст выигрыш в банк?

– Так надежнее, чем хранить в гостинице. Это его слова, – пересказывала Сана. – Он спорит с Рыжей, девчонка не хочет светить бабло. Ругаются. Но Капитан настаивает. Говорит, пойдет в морской форме. Никто не подумает, что он мошенник.

– Если деньги окажутся в сберкассе, нам их не видать. Надо взять Капитана по пути.

– Как? Ударить по голове? – выпучила глаза Сана.

– Мы не бандиты, – согласился Антон, заметался по комнате и вдруг остановился: – А если подключить Саната? Где он? Попроси.

Санат слышал их разговор. Он подождал, когда Сана настроится на его волну и признался:

– Сестренка, я в ресторане. Но не могу отойти, жду человека.

– Красивую скрипачку? – догадалась сестра.

– Она хотела репетировать со мной, – нехотя признался брат.

К уговорам подключился Антон:

– Шаманов, помоги, ведь ты обещал. Мы последний месяц работаем. И всё! Завяжем. Без тебя мы с Капитаном не справимся.

Санат молчал, его душу наполняло необычное звучание электроскрипки. Он жаждал вновь аккомпанировать Лие.

– Ты уверен, что Лия Беридзе придет к тебе? – спросила сестра. – К ней липли такие парни.

Сана задела потаенные струны боли в его душе. Сомнения и так терзали Саната, а тут прямой укол в сердцевину надежды. Кто он – ресторанный музыкант без образования, а девушка его мечты – выпускница Московской консерватории из влиятельной семьи. Душевная боль породила раздражение, раздражение переросло в злость, а злость требовала выхода.

– Я вырублю Капитана! – пообещал Дирижер. – Дальше сами.

День был жарким, южное солнце палило нещадно. Капитан вышел из гостиницы в плотном фирменном кителе с деловым портфелем в руке. Напарница, недовольная его решением, осталась в номере.

По пятам за шулером двигался Санат. Он злился на себя, на весь мир, на Капитана и исторгал внутреннюю злость в виде низкого шипения, которое постепенно опускалось в диапазон неразличимых звуковых волн.

Еще в детстве Санат открыл для себя, что настроение и голос взаимосвязаны: радость человек выражает высоким голосом, а грусть низким. И наоборот, высотой голоса можно повлиять на настроение людей. Этот закон имеет широкую интерпретацию. Положительные эмоции ассоциируется с высотой, что подтверждают слова: душевный подъем, приподнятое настроение, парить от радости. А отрицательные – с глубиной: как в воду опущенный, подавленный, сломленный. Тело также отражает настроение: опущенные плечи и согнутые колени – это грусть, а в радости наоборот – хочется бежать и прыгать.

Природный дар позволял Дирижеру воспроизводить сверхнизкие колебания – инфразвук. Именно такими волнами он давил сейчас на Капитана, скатывая жертву по душевному склону с отметками – грусть, тревога, страх, ужас, кошмар.

До ближайшей сберкассы было не более километра, но с первых шагов Вячеслав Ефремович почувствовал жажду. Остановиться попить? Нет, не стоит, решил он, сначала закончить дело. Синтетическая рубашка и туго затянутый галстук провоцировали пот и затрудняли дыхание. Капитан чувствовал нарастающую головную боль.

Издержки профессии, успокаивал он себя. Полночи за карточным столом не шутка. Надо ежеминутно контролировать процесс, знать, где какая карта, следить за психологическим состоянием противника, и при этом выпивать и выглядеть расслабленным. А потом еще суметь получить с противника выигрыш, что всегда связано с нервами и опасностью. Но ничего, игра того стоила, в руках приятная тяжесть денежных знаков.

А в голове тяжелело неприятно, словно в черепной коробке расплывался горячий свинец. Полпути Капитан прошагал по солнечной улице, проклиная южную духоту. За поворотом должна быть тень, успокаивал он себя, там станет легче, а в сберкассе можно будет присесть.