— Успокойся, Аня. Я не делаю ничего, что противоречило бы корпоративной этике. Ты тоже. Я не буду играть в детский сад с прятками. Ты должна это понимать. Я вообще в детский сад играть не буду. Надеюсь, это ясно?

— Ясно… — Аня выдохнула, опуская голову… У него получилось куда более твердо, чем ей хотелось бы. Настолько, что как бы ни пыталась справиться с собой, не сомневалась — посмотрит на него и в глазах будет обида. Поэтому лучше не смотреть. Наверное…

Но это сложно, потому что он снимает руку с двери, которую чуть ранее захлопнул, тянется к ней, просит повернуть голову, чуть запрокинуть…

— Прости. Ничего не случится, если мы выйдем вместе. Так лучше?

— Да. Намного…

И несомненно видит, как на смену той самой обиде моментально приходит воодушевление… И благодарность. Потому что мог бы закончить так, как хотел. Но он зачем-то…

— Вперед, Аня. Вперед. Я не шутил про голод.

— Ой, простите… Прости, то есть… Я уже…

Аня вылетела из кабинета, как пробка… Неслась по коридору, на несколько шагов обгоняя мужчину, вызвала лифт, снова обернулась, улыбнувшись офис-менеджеру прежде, чем следом за ней выйдет Высоцкий… И ей уже стыдно будет смотреть по сторонам, в принципе. Потому что даже если всем будет абсолютно все равно, она-то в каждом взгляде станет читать немой вопрос…

Но эта участь ее избежала. Потому что Корней оказался рядом ровно тогда же, когда перед ними разъехались створки лифта. Шагнул внутрь, отступил к задней стене, уткнулся в телефон…

— Нулевой нажмешь? — спросил, не глядя. И не подозревая, что Аня снова улыбается, смотря на панель с номерами этажей.

— Да. Нажму. — Тянется к ней, давит на нужную кнопку…

— Умница. — И пусть знает, что хвалит он скорее всего на автомате, сердце снова обрывается вместе с произнесенным словом… И тут уж без сомнений — дело никак не в том, что лифт пришел в движение.

Ане казалось, что чуткость ее сна сильно снизилась с тех времен, когда она только попала в дом Высоцкого и прислушивалась к каждому шороху, боясь… Всего на свете, но в основном — его.

Причиной тому, во-первых, была дикая усталость, ведь совмещать учебу и стажировку, а еще поездки к бабушке, было не то, чтобы просто, а во-вторых, изменения отношений с ним…

И сон разом стал спокойней. Если раньше она могла «дежурить» ночами, то сейчас засыпала, только коснувшись подушки.

Сегодня тоже было так.

По дороге домой Корней предложил поужинать в городе, но сам же отказался от идеи, увидев, как Аня кривится… Наверное, даже понимал, почему, раз не спросил.

Впечатления от прошлого ужина смазала встреча в финале, и больше всего Аня боялась ее повторить. Даже думать об Илоне боялась. И пусть вроде бы выяснила — на выходных он работал, но это не отменяло тот факт, что где-то… Совсем близко… В его мире… Продолжает жить женщина, которая имеет на него определенные права. Которая… Является для Ани конкуренткой, а вот сама Аня для нее — вряд ли. В порошок ведь сотрет…

Поэтому ужинали они дома. Ни о чем важном больше не говорили. Немного об ССК — Корней рассказал о том, что в городе построено Самарским, Аня в свою очередь совершенно искренне удивлялась, ведь оказалось, что мимо некоторых зданий и комплексов проходила миллион раз, а «из-под чьего пера» они вышли — не задумывалась. Ее подмывало спросить о найденной в спальне у Корнея книге, но она сдерживалась. Пока что не чувствовала достаточно уверенности в том, что он воспримет благодушно. Что не разозлится на нее за «заход на личную территорию». Что вообще ответит…

Но слушала с интересом. Неподдельным. А еще немного с обожанием. Потому что

и как

он говорит, ей тоже очень нравилось. Сегодня не так коротко и односложно, как обычно. Сегодня рассказчик, а не нравоучитель.

А вот когда пришла ее очередь рассказывать что-то в ответ, Аня не на шутку смутилась. Ведь была уверена: и тут она проигрывает ему в таланте. Но пыталась. Сначала о том, почему поступила именно на эту специальность. Потом об их с бабушкой и дедушкой семье… Самую малость, без заходов в глубины… И с огромной благодарностью, что он не настаивает — каким бы черствым ни казался, тонко чувствует, где грань допустимого. Просто не всегда считает нужным оставаться за ней. Но сегодня считал.

Дальше был уже рассказ о том, насколько сложно учиться, сильно ли теория отличается от практики, нравится ли практика…

И пусть Аня понимала, что ее рассказ довольно примитивен — ничего нового, но Корней то ли действительно слушал внимательно, то ли умело делал вид.

Сидеть напротив Высоцкого за столом, не бояться смотреть на него и получать в ответ спокойные задумчивые взгляды, кивки головой, поллуулыбки было так волшебно, что Аня очень боялась момента, когда он встанет, чтобы удалиться. Но это неизбежность — тоже понимала.