И рассказывать, что вчера они до одиннадцати вечера резались в домино, и если бы малой не начал зевать и сонно тереть глаза, сидели бы и дольше, так как мужчине очень уж хотелось отыграться, или хотя бы уменьшить разницу в очках, он тоже не захотел. И, естественно, не озвучил то, что когда они с Женей закрылись в спальне, и, гладя его лицо, она шептала, что нельзя быть хорошим во всём, и кто-то рождён побеждать в настолки, а кто-то… В общем, Руслан дважды показал, в чём он хорош.

Но всё же нашлось то, что хотелось обсудить.

— Гришины дед с бабкой по отцу, навещали его, когда нас с Женей не было. Бабушка в понедельник со школы привела и пирожков нам оставила, а дед взял на себя, точнее на него свалили, — ухмыльнулся Руслан. — Все вопросы, связанные с записью на футбол и другими организационными моментами.

— Спортсмена растить будете?

— Нет, для общего развития, ходить будет. Спортсменов с трёх-пяти лет водят, по четыре тренировки в неделю, а Гришу по четвергам чему-то учить будут и по воскресениям.

Майоров старший общался с Женей по телефону. Но Руслан всё равно чувствовал себя причастным, ведь это именно он выдвинул предложение записать Гришку в секцию. А ещё созвоны и последующие обсуждения с мальчиком происходили не за закрытой дверью, мужчине не навязывались, вынуждая слушать и проявлять участие, но и ничего не скрывали. Может, пока равноправным членом семьи он и не является и право вето вряд ли имеет, однако чужаком его не считают, и ощущения испытательного срока, во время которого к нему откровенно присматриваются и не доверяют, нет.

— У нас всё хорошо, — кратко обрисовал Руслан. — Лучше, чем я себя настраивал.

— А я думал, нужно будет тебя утешать и врать, что скоро всё изменится и наладится, — успокоенный его настроем, преступил, наконец, к обеду Адоев.

— Просто странно это, — начав говорить, решил ещё немного поделиться накопившимися мыслями и ощущениями Руслан. — Дома всегда кто-то есть. Раньше, квартира была слишком большой, а теперь в какую комнату я бы не пошёл, там либо кто-то уже есть, либо недавно был и оставил свой след, либо объявится через несколько минут. Они мелкие: что Женя, что Гриша, что Тонька — я их могу на себе носить. Так какого хрена, они умудряются отметиться везде, занимают всё пространство?

— Ты привыкнешь, — пообещал Олег. — И будешь больше ценить свой тихий шефский кабинет в конторе.

— Женин отец умер, с мамой познакомлюсь перед свадьбой и очарую. Знакомство с родителями процесс понятный и естественный, но у меня выходит заочное знакомство не с родителями невесты, а с семьёй бывшего мужа.

По этой теме сочувствия Руслан не получил.

— Наташка сама подсуетилась, а с Дариной я Сашу официально знакомил, — привёл свой пример друг. — Она волновалась, ей было не по себе, но мы справились. Илья маму самостоятельно посещает, поэтому с ней пересекаться будем только по редким и очень большим праздникам, а ты должен сразу уяснить, что бывший муж и родня с его стороны в жизни малого будут. Тебе решать, — указал он на него стандартным столовым ножом, выглядевшем игрушечным в его кулачище. — Будет происходить общение где-то там, чтобы ты не видел, не слышал и гадал, не пытается ли бывший наладить мосты, или же открыть для родни малого свои двери и держать руку на пульсе.

— Не буду я ни о чём гадать, — твёрдо ответил Руслан. И тут дело не в знании, что бывший муж живёт с другой, а Женька слишком себя любит и уважает, чтобы возвращаться к тому, кто разочаровал и предал. А в доверии и уверенности в своей женщине, ну и в себе самом. — Приятно, что ты так обо мне печёшься.

— Да пошёл ты, — хмыкнул Адоев. — Я всё это почти год назад обдумал в контексте Саши. Она тогда трусила, хоть и старалась казаться смелой и независимой.

На лице друга появилась то глуповатое выражение с затуманенным взглядом и полуулыбкой, которое Руслан не раз замечал с появлением Саши. А так как физиономия, как и вся фигура Олега, не отличалась тонкостью и аристократичностью, то одухотворённость в его исполнении напоминала слабоумие.

«Это не Сашка его под каблук загнала, а он сам к ней под юбку жить перебрался».

В пятницу у Жени состоялся разговор по душам с тётей Наташей — как просила называть себя мама Руслана.

За прошедшую с переезда неделю к сыну в квартиру она не поднималась, и нужно было понять, обычная это практика, или всё дело в новых жильцах. Мужчина ещё не вернулся, ребёнок делал уроки, и, на скорую руку сделав творожную запеканку с цукатами по рецепту Сашиной мамы, Евгения осторожно поскреблась в дверь родительницы Руслана, ругая себя, что не догадалась узнать её номер, чтобы можно было звонком предупредить о своём намерении нагрянуть в гости.

А через двадцать минут Гриша ответил на вызов от мамы и, бубня о том, что всё на нём одном держится, и нет ему покоя, спустился в лифте на несколько этажей и принёс дамам коробку вина из Жениного запаса.

— Ты, молодой человек, мне льстишь, — сказала мама Руслана, когда мальчик с ней поздоровался. — Тебе я гожусь в бабушки, а не тёти. Так меня и зови, — не попросила, а дала указание она и, поставив чайник, насыпала в вазочку конфеты.

От чая и сладкого Гришка не отказался, детская хитрость победила стеснительность, посчитав, что чем больше бабушек, тем больше выгоды. Быстро проглотив угощение, он попрощался с новоприобретённой бабушкой, как бы невзначай обронив, что любит жевательный мармелад.