Яр скидывает с себя пиджак, бросает его на свободное кресло. Расстегивает две верхние пуговицы синей рубашки.

— Здесь жарко.

Я еле дышу. Смотрю во все глаза на широкую мощную шею. Светлые редкие волосы на участке груди с загорелой кожей цвета «бархатный сезон». Нервно улыбаюсь, и хватаю бокал с шампанским.

— За встречу, Диана, — Яр привстает с места и чуть наклоняется над столом. Аромат тестостерона и парфюма бьёт в нос. Мне дико жарко, а моя бедная влюблённая голова кружится как карусель.

Вечер проходит как в тумане. Яр шутит, травит байки из адвокатской практики. Я весело смеюсь, но понимаю, вижу по его глазам, что не это он хочет мне сказать. Те, другие слова, так и остаются не сказаны вслух.

Медленная музыка.

— Диана, потанцуем, — Яр уже отодвигает стул вместе со мной. Я счастлива. Неужели, этот большой сильный человек рядом, и заинтересован во мне? Даже не верится.

В помещении становится жутко душно, когда горячие руки Ярослава касаются моей спины и прижимают меня к себе.

— Господи, какая ты… — мужчина замолкает. Мне не удается узнать, что он думает, но мне и не интересно. Его заботливые руки говорят сами за своего хозяина. Он не позволяет себе ничего лишнего. Просто обнимает за спину. Просто кружит. А затем наклоняется и шепчет.

— Ты свободна?

Что он имеет в виду? О какой свободе идет речь? Его интересует, есть ли у меня парень?

Глава 4

— Хлебать вашу жесть! — Громкий рыкающий мужской голос рядом вырывает меня из грёз воспоминания.

Я смотрю на Клима и его напарника, постепенно вспоминая реальные события сегодняшнего дня.

— Кошкина, на выход, — приказывает темноволосый полицейский и открывает изнутри мою дверь.

— Где мы? — С удивлением обнаруживаю, что меня привезли к высотному зданию. На доме вывеска Ул. Радио номер дома. — Это что Следственный комитет?

— Угадала.

В недоумении смотрю на Клима. Хочу заорать на него: Что за подстава!

Но кареглазый дарит мне тёплый заботливый взгляд, незаметно для коллеги подмигивает, и спокойно произносит.

— Дело о пропаже Элис Лисовски и изумрудов ее прабабки — хозяйки медной горы с Урала передали в СК. Поэтому мы здесь. Ты не бойся, Кошкина. Просто расскажешь, что знаешь об этом деле, и свободна. Никто тебя свидетелем не назначит, повестки слать не будет.

В недоумении взираю на мужчин в форме. Еще полчаса назад они меня спасли из передряги, а теперь сами же пытаются утопить в деле, пахнущем дерьмом.

— Маразм обнимает твои мозги Клим, — резко выпалила я, а затем резво выскочила из машины. И тут же застыла. Каблук сломан. Я не то, что бежать — идти нормально не могу.

— Не надо так девочка, — Клим выбрался из машины и в мгновение ока возник подле меня. Он смело поднял мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза и тихо процедил:

— Я тебе не враг. Ты мне нравишься Кошкина. Поэтому держись меня. Лишнего не говори. Камушек не показывай.

— У меня его и нет! — Грубо прервала я и убрала руку мужчины со своего лица.

— Избавилась от улики?

— Не твоего ума дела.

Выхода у меня не было, поэтому я не стала поддаваться отчаянию, а туго затянула нехорошие мысли в узел и спрятала подальше в подсознание. В конце концов, у меня есть Яр. Если всё станет невыносимо плохо, я позвоню ему и буду молить о помощи.

Мы долго ждали, пока мне выпишут пропуск. А затем меня проводили в небольшой кабинет с одним столом и тремя стульями.

Полицейские остались в коридоре. Клим на прощание прижал палец сначала ко рту, затем к уху. Я его поняла — больше слушать, меньше говорить.

В комнату с серыми крашенными недавно стенами вошли двое. Мужчина, лет под тридцать, невысокий, одетый в джинсы и свитшот. И женщина, на вид лет тридцать пять, густые темные волосы, стриженные под каре, официальный мундир.

Они удобно сели на добротных стульях, и уставились на меня. В моём подчиненном положении оставалось одно — дерзко смотреть следователям в глаза в ответ. В комнате повисла гнетущая тишина — воздух прямо наэлектризовался от проносящихся по нему мыслеформ.

Первым не выдержал мужчина, он кинул грозный взгляд на меня, затем вопрошающий на коллегу и грубо проговорил:

— Элис Лисовски, вы сменили имидж и морочите нам голову!

Злой колючий взгляд прожигал моё лицо. Меня тут же бросило в жар, не любила когда на меня так смотрели. Я обернулась и уперлась взглядом в стену с огромным зеркалом. Кого он называет Элис? Меня? Маразм.