Вскоре после визита, Черненко стало хуже, из-за болезни легких развилась гипоксия, то есть стойкое кислородное голодание мозга. Чазов позвонил Горбачеву и предупредил, что Черненко скоро умрет.

Утром десятого – пришла супруга Черненко, Анна Дмитриевна. Легостаев описывает это так

Лицо и руки мужа были опутаны многочисленными проводами и трубками, они проникали в ноздри, краешки рта, ушные раковины. Пульсировали экраны мониторов. В волнении она приблизилась к нему, спросила: "Костя, что с тобой? Тебе совсем плохо? Совсем тяжело?". Из путаницы проводов и трубок он с трудом выдохнул: "Да". Она сказала: "Ты борись. Ты сопротивляйся". Задыхаясь и клокоча грудью, он снова отозвался: "Да". Подошли врачи и попросили ее уйти, потому что начинается консилиум…

Потом события разнятся у разных очевидцев. Кто-то говорит, что Анна Дмитревна уехала и приехала через пару часов по вызову (это была вторая половина дня), кто-то – что она находилась рядом с палатой все это время. Время смерти разнится – от часа дня до 19–20, как в официальных документах.

Меж тем эти несколько часов играют огромную роль. Чазов и не отрицал, что созванивался с Горбачевым. Если он несколько часов скрывал факт смерти Черненко от всех кроме Горбачева – значит, он давал ему фору, чтобы сколотить команду и договориться о поддержке…

А я, вернувшись в Кремль, в очередной раз подсел на измену.

Куда я, б… лезу?! Куда?

Зачем мне все это? Проще уйти… сказаться больным. Потом дождаться, пока все вальнется, уйти туда… или просто уйти туда. Я же помню все графики – Доу-Джонс, НАСДАК. С этими знаниями я за двадцать лет стану долларовым миллиардером.

И что дальше? Я что не помню, как я попал сюда? Перед войной, которую спровоцировали политики – равны будут все. Можно сколько угодно скупать землю в Новой Зеландии – хрен ты туда успеешь добраться. А если и успеешь – ядерная зима не пощадит никого. В ядерной войне не только не будет победителей. Отсидеться тоже не удастся. Ты или среди тех, кто с ней борется, или ты один из тех, кто в ней будет виновен. Третьего не дано.

И да, а как же Чернобыль? Пусть взрывается?

А как же Спитак?

Да, но какой народ. Какой тут народ!

Ну и какой? Ли Куан Ю достался народ еще хуже. Но он не струсил, не сдрейфил, руки не опустил. Взялся и сделал. А что я – тем более что про него то я знаю, что он делал и как. И могу даже съездить и посмотреть.

Да… чтобы побороть коррупцию, начни с того что посади троих своих друзей. Они будут знать, за что – и ты будешь знать, за что.

Золотые слова…

Ли Куан Ю (не рано ли я лавры на себя примеряю?) оставил великий урок: модернизация обществ восточного типа, не гражданских обществ – успешно проходит только авторитарным путем. Капитализм в экономике – и авторитаризм в политике. Ли Куан Ю никого не расстреливал – но его правилом были драконовские наказания за любую мелочь. Бросил окурок – двести долларов. Надел местную вышиванку не в праздник – три года. Национализм Ли Куан Ю давил жестоко – он европеизировал страну как и Ататюрк, но в отличие от Ататюрка он жестоко подавлял любые проявления национализма. И даже внешне безобидному фольклору места не было – или мы делаем дело или пляшем.

Тут такие правила ввести – все взвоют. К разгильдяйству привыкли.

И все-таки – не рано ли?

Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я? И если не сейчас, то когда?

Это Гилель, мудрец и толкователь Торы. Израиль – еще одна страна, которая сделала себя сама. Еще одна жестокая пощечина всем профессиональным плакальщикам и всепропальщикам. У нас были войны и потому мы у разбитого корыта?

А у них не было войн?

С…а.

Главное доказать самому себе…

Нет, не так. Самому себе я все доказал в той жизни. Эту – можно дожить и для людей. Как получится

Как надо.

Как должно прожить!

Но все же с…а стремно.

Звонок – это правда – раздался чуть ранее одиннадцати. Звонил Чазов, он сообщил, что Константин Устинович Черненко только что скончался.

Что сделал я? Я попросил не сообщать о смерти до того, как будет подготовлено обращение Центрального комитета (конечно, конечно, Михаил Сергеевич… как все тут рады услужить, пока ты в силе) а сам тут же пошел к Лигачеву. Который за счет организованности и работоспособности – весил намного больше, чем его должность – фактически он был на уровне члена Политбюро, не меньше. Тем более на нем были уже не только кадры – он во многом организовывал повседневную работу аппарата, по американской терминологии – старший операционный директор