— Ну, как съездил? — будто и не знает о моих злоключениях. По телефону же Шляпой всё ему было сказано.

— Болел. От Шляпы заразился, — отвечаю. — Убил бы его, если можно было.

— Нельзя. Шляпа — человек нужный. — смеется. Доволен чем-то. С цыганами видно хорошо договорился.

— Как вовремя ты. — на сумочку глазами показывает.

— В кафе заходил, а там говорят, что на рынок Десантник ушел. Я сюда и двинул. — объясняю почему здесь.

— Правильная инициатива. Пойдем, поедим. Ты ведь с дороги. Про Москву расскажешь. Что там и как. — и этот тоже про Москву. Как сговорились.

— Ничего я там не видел. Болел, — отвечаю Саше. — Поесть не откажусь.

Прогулялись до кафе. Десантник пешком ходить любит.

— Цыгане рублей Петра где-то надыбали. Довольно много. Ума хватило дыр не напробивать и на грудь своим красоткам не повесить. На меня вышли. Завтра рубли мне ещё не передадут. Немного позже. Часть деньгами за них берут, а часть металлом. Опять же царские рубли их интересуют. Зачем — не моё дело. Именно рубли и именно царские. — Саша сам разговор начал. Я его за язык не тянул.

— Клад, наверное. — единственное что пришло мне в голову.

— Возможно. Нам то какая разница. — кивнул Десантник. — завтра с утра начнешь мне рубли собирать. К рубиновским подъедешь, по антикваркам прокатишься, на неделе в Шинник заглянешь. К нумизматам. Три дня тебе на всё про всё.

Количество монет ему нужное ещё назвал. Шляпу не впряжешь под это дело — в Москве каша всё больше заваривается. Телевизор то в кафе работает, сообщает столичные новости.

Кстати, через несколько лет станет известно Бакалавру, зачем именно рубли и только царские цыганам были нужны. Всё там было просто. Никаких кладов. Мужичок в музее один работал. Прибирал там к рукам, что плохо лежит или просто учтено в запасниках неправильно. Так вот, коробочка там лакомая имелась с этими самыми петровскими рублями. Записано же в соответствующем месте было — рубли царские столько то штук. Какого такого царя-императора не было указано. Бардак полный. Ну и в один прекрасный момент петровские рубли были подменены на николаевские. Что Бакалавр собрал в разных местах. Впрочем, только ещё собирать будет. Схема там была простенькая. Саша рубли цыганам, они их мужичку, он их в коробочку. Сколько было всего подменено мужичком — пока скрыто мраком. Отдельная это история.

Глава 24 Вовин магазинчик

Три дня на всё про всё…

Где я ему столько царских рублей возьму…

Задал Саша задачу. Сегодня начинать надо. Хоть и с дороги, да и после болезни.

Сам себе ещё и наколдовал эту болезнь. Всё парням перед поездкой говорил, что болею. Пить с ними отказывался… Не, не зря пословица сказывается — чёрта вспомнишь, а он тут и появится. Бабушка так говорила.

До Вовы сегодня смотаюсь. Есть такой. Не тот, что иконами занимался. Другой. Хотя, этот тоже хорошую доску мимо себя не пропустит. С напарником они в подвальчике якобы антикварный магазин открыли. Почему якобы? Потому что на магазин это заведение пока не тянет. Лавочка скорее. Хотя площадь там в подвале не маленькая. Товара в десять раз больше можно выставить.

Пол города своим рекламками обклеили. На каждой остановке можно, наверное, прочитать что они покупают и продают.

На рынке Вова тоже скупкой занимался, а теперь вот до лавочки вырос. Молодец. Ничего не скажешь.

Так. Эти, Вова и его напарник, тоже в своей антикварке телевизор смотрят. Антикварный. Почти. Изготовления шестидесятых годов, но в рабочем состоянии. Из куска проволоки антенну сделали, выкинули её на улицу, а там по стене дома она ещё куда-то выше поднимается. Ничего. Показывает им Москву допотопный телевизор.

На экране драка идёт. Нет, вовремя я из Москвы смотался…

Места столкновений меняются, а наши с нашими всё бьются…

Гражданские вроде военных побеждают. Это в рукопашных схватках. А если танки введут?

Ни хера не помню. Называется в универе учился… Что-то нам про такое не рассказывали.

Трансляцию прервали. Ельцин объявил о чрезвычайном положении в Москве.

— Вова, хреновый ты бизнесмен, — вот так с порога наезжаю.

— Привет, Бакалавр. — сам от телевизора не отрывается. — Чо надо?

— Ты тут торгуешь или телевизор смотришь? — пытаюсь оторвать его от экрана. Это как в двадцать первом от малолетку от его айфона. Весь мир у него там. Ты ему только мешаешь жить как ему привычно.

— Рубли есть? В серебре, имею в виду. — уточняю. Рубли то у него точно имеются. Много-мало, но есть. Подвал целый Вова арендует. Это прикол, кто не понял.

— Тёртые, — на своем языке мне отвечает. У них, перекупщиков, свои словечки. Мне сейчас понятные.

— Совсем убитые? — уточняю. Как умный. Определяю рамки решения, которое мной будет принято.

Вова тут не просто так сидит, стульчик греет. Ему надо не только дешево купить, но и ещё умудриться продать максимально дорого. До меня к нему батюшка заходил. Я, понятное дело, его не видел. Ему тоже серебро надо было. Отливают они у себя одно изделие. Вовка лом ему скинул, а рубли, понятно, не взял служитель церкви. Дорого. Лом или монета, даже хожалая, разница в цене есть…

— Бакалавр… Тебе сказано. Сам смотри. — от телевизора не отрывается. Что тут с ними такое?

Такое вот. Это я потом понял. Жизнь, это их. Я тут тоже вроде, но не сразу до меня это дотункало. Первый год я вообще, как турист был. Тем более в октябре девяносто третьего.