«Какой ужасный старик!» — подумала она, пожалев, что не оставила его лежать под дождем, пока он спал. Сейчас ей больше всего хотелось отделаться от него.

— Может быть, вы скажете мне, кто вы и далеко ли еще до вашего дома?

— Нет, недалеко. — Он прижался щекой к ее плечу. Когда он впервые увидел Клер, на ней была шляпка, но сейчас она куда-то подевалась, и темные волосы были совсем мокрыми.

— Как вы себя?.. — начала было она, но внезапно замолчала, вздрогнув от боли, пронзившей ушибленную руку.

— Вы ранены? — спросил он уверенным голосом, разительно отличавшимся от того, каким только что беседовал с ней.

— Нет, я просто ушибла руку. Я голодна, вымокла и замерзла. Поэтому я хочу как можно скорее вернуться в дом.

— Там вы замерзнете еще больше.

— Наверное, вы правы…

— Прав? Почему вы так решили?

— Думаю, вы хорошо знаете этот дом. Вы жили там, верно? И вы знаете герцога?..

Он ответил не сразу.

— Да, я знаю его очень хорошо. Она улыбнулась, подумав о Гарри.

— Мы собираемся пожениться, — тихо сказала она. Тревельян застыл в изумлении.

— А, маленький Гарри. Значит, он вырос? Когда я видел его в последний раз, он был совсем ребенком.

— Он вырос и стал настоящим мужчиной, — подтвердила Клер, закашлявшись от смущения. — Я хочу сказать, что он…

— Понимаю. Настоящее чувство.

Тон, которым Тревельян произнес эти слова, язвительная интонация, прозвучавшая в его голосе, заставили Клер оцепенеть.

— Не стоит смеяться над тем, чего вы не понимаете…

— Ну, я-то как раз знаю все о настоящей любви. Я любил сотни раз.

Клер сжала зубы. Она понимала, что у нее нет причин так злиться на него.

— Настоящая любовь бывает один раз в жизни, и то, если посчастливится. Я думаю, большинство людей вообще не знают, что это такое. А если вы влюблялись сотни раз, то вряд ли испытали настоящую любовь.

— Такую, как ваше чувство к Гарри? — Тревельян не сумел сдержать насмешки в голосе, а почувствовав, что Клер вся сжалась, громко рассмеялся. — Как же вы молоды!

— И как же вы стары! — Дерзко бросила она в ответ. Тревельян замолчал. Может, он и стар. Наверное, все, что он видел, слышал и делал в своей жизни, преждевременно состарило его.

— Прошу прощения, мисс Уиллоуби, — произнес он. — Я — Тревельян.

Ей не хотелось прощать этого старого циника. Как было бы хорошо, если бы они вообще не встречались!

— Тревельян?.. Он задумался.

— Просто Тревельян, и все. Ничего больше. — Он понимал, что обидел ее, и решил теперь поддразнить. — Я родился в то время, когда не принято было давать два имени.

Она не рассмеялась его шутке.

— Вы родственник герцога?

— А вдруг я второй садовник?

— Я думаю, вы скорее дядя Гарри или, может быть, его кузен. Но только не слуга.

Ее слова понравились ему больше, чем он сам того ожидал.

— Почему вы решили, что я не слуга? — Он надеялся услышать что-то вроде: «Несмотря на болезнь, в вас есть нечто величественное». Но она заметила, пожав плечами:

— Ваши башмаки. Ни один слуга не наденет таких!

Клер никогда не сказала бы ему, что его облик совершенно не отвечает ее представлениям о слугах. Стоило ему посмотреть на своего нанимателя темными насмешливыми глазами, и ни один хозяин никогда не взял бы его на работу. «А если бы и взяли, — подумала Клер, — то уж никак не на домашнюю работу».

— О-о! — разочарованно воскликнул он.

Они продолжали идти дальше в молчании. Клер очень хотелось расстаться с этим человеком; ей не нравилось, что он прикасается к ней.

— Меня некоторое время не было в Шотландии. Может быть, вы расскажете мне что-нибудь о моих… родственниках… — Казалось, на этом слове он споткнулся.

Клер молчала, с трудом передвигаясь по сырой тропинке, поддерживая Тревельяна и стараясь не задеть больную руку.

— А вы хорошо знаете семью герцога? Или выходите замуж, как в пропасть бросаетесь?

— Я знаю довольно много, — ответила Клер, подумав о том, что рассказал ей Гарри. Она не собиралась сообщать Тревельяну, что в промежутках между приобретением туалетов и танцами она потратила много времени на изучение истории семьи будущего мужа.