– Твои идут, – быстро шепнул он. – Лан, бро, держись. Я слиняю, а то мало ли. – Хлопнув меня по плечу, Витёк подскочил, сбежал по лестнице и скрылся за углом.

Я стянул с головы шлем, снял наколенники, повернулся к родителям и виновато развёл руками.

– Здрасти, – натянуто улыбаясь, поприветствовал я предков и поднялся с пола.

– Довыёживался? – спросил отец, но продолжать не стал. Мама забрала шлем и наколенники, убрала всё в сумку и молча метала молнии в мою сторону.

Антонина Петровна вышла из кабинета директора и пригласила нас войти.

Дальше, как вы понимаете, проходила форменная головомойка. Меня сделали чуть ли не главным зачинщиком всего, что связано со скейтами в школе. За мои попытки возразить мать меня одёргивала и повторяла только: «Замолчи!» Отец слушал завуча с директором, попутно качая головой. Скейт уже лежал на расстеленных на столе газетах. Директор, показывая пальцем то на него, то на Ястреба, рассказывал о моём полёте на заднем дворе. А завуч-то! А завуч! Стояла, как бедная жертва чуть ли не бандитского нападения! Всё обрисовали так, будто я свалился на неё на тракторе! Это ж надо так врать! Но высказать мою версию произошедшего мне не дали. Конечно, кто будет слушать какого-то там подростка? Они ведь взрослые, им якобы видней, что произошло. Родители меня разочаровали своим поведением. Разве можно так слепо верить всему, что говорят в школе? Ну и что, что директор и завуч? Что они, врать не могут? Но этого следовало ожидать. Взрослые всегда договорятся между собой. Есть и такие, спорить не буду, которые за своих деток горой. Причем дети их, как правило, те ещё придурки, достающие всех так, что житья от них нет. Но родители их защищают и они у них всегда невиноватые. Где, спрашивается, справедливость? Решительно непонятно!

Чем всё это тогда закончилось? Скейт родители конфисковали. Меня обрекли на домашний арест. Мне, в свою очередь, пришлось извиниться перед Ястребом. Она сделала вид, что прощает меня из величайшего чувства благородства.

– Пойми, Тимофей, – вкрадчиво заговорила она, – я ведь не за себя, я за тебя… Я за всех вас тут переживаю. Чтобы вы шеи себе не свернули.

Мать с отцом согласно кивали. Директор разглаживал усы.

«Ну-ну, а полчаса назад ты не то орала, – подумал я про себя». Но, ясен пень, промолчал. Меня просто достала вся эта катавасия.

Очередной звонок оповестил о конце урока. Родители со скейтом ушли домой, а я отправился досиживать оставшиеся занятия. С этого дня меня ждало несправедливое наказание, разом лишившее всего, что так дорого. Антоха, Лёха и Сашка сочувствовали мне, но что они могли поделать? Витёк вообще исчез, сбежав с уроков без предупреждения. На наши сообщения он не отвечал.

– Чего эт он? – только и спросил Лёха. Никто из нас не мог сказать, что задумал наш конопатый хитрец.

Интернет в тот день вырубили во всей школе. Во время уроков и после все смартфоны проверяли на наличие злосчастного видео. Всех заставили стереть запись под страхом вызова родителей и перевода в другие школы. Я, если честно, был рад такой зачистке. «Видосы удалят, через пару дней всё забудется. В инете не затроллят», – примерно так я тогда наивно размышлял.

Если вы никогда не были под домашним арестом, то мой вам совет – старайтесь его избежать, если он вам грозит! Что угодно покажется лучше, чем это монотонное пребывание в четырёх стенах. Смотрите сами: после школы сразу домой. Строгая проверка домашнего задания. Компьютер только для уроков (и то на час!), никаких прогулок, карманных денег и тем более скейта. Смартфон предки тоже отобрали, всучив вместо него кнопочное ископаемое. Ну и ежедневная уборка комнаты, ясен пень. Брр, отстой полный!

Но и это ещё не всё. Через три дня после случившегося со мной и Ястребом директор собрал всех в актовом зале и выступил с очередной речью. Суть её сводилась к тому, что мы, дескать, все распоясались и доброты не ценим. Вместо полезных дел занимаемся галиматьёй, ежеминутно подвергаем опасности себя и окружающих. И, чтобы не доводить до греха (он так и сказал!), с этого дня на территории школы запрещается катание на роликах, скейтах, самокатах и так далее и тому подобное. Ну, вы поняли.

Это показалось мне началом конца.

После собрания, когда я с Сашкой (наказание всех нас помирило) и Лёхой (Антоха и Витёк куда-то исчезли) продвигались к выходу, на меня со всех сторон смотрели гневные взгляды и вслед летело:

– Допрыгался!

– Всё из-за тебя!

– Доволен?

Я молчал. Сашка, как могла, отбивала нападки, но было ясно одно – с этого дня в школе мне прохода не дадут.

Стоило выйти из актового зала и немного пройтись по коридору, как путь нам преградили лучшие дружки Зайца – «Команда Дабл-А». Так мы прозвали братьев-близнецов Андрея и Артёма. Они, как и Костя Зайцев, учились в восьмом, и время от времени тоже доставали нас.

На их прыщавых физиономиях мы прочитали такую злость, что тушите свет.

– Э, свыш, ты, додя! – толкнул меня в грудь Артём. – Ты в курсе, чё из-за тя мы терь все тут остались без колёс?

– Да, и чё? Я виноват, что Ястреб тогда выскочила? – ответил я.

Артём с Андреем тупо уставились на меня. В глазах у них читалось: «Он что, ещё и разговаривать умеет?»

– Да нам по боку, кто там выскочил. Ты сам ща в форточку выскочишь, додя!

Они вдвоём схватили меня за футболку и припечатали к стене. Коридор вдруг опустел – все, кто проходил мимо, разом смылись по классам, оставив меня, Сашку и Лёху на растерзание парочке недоумков.