– Что ж, Подсудимая… Поднимайтесь… Милости просим на допрос.

Анастасия Поликарповна встала, грохоча цепями:

– Ох-ох-ох, громкие вы какие… Тише, тише…

– Анастасия Поликарповна, – проговорил Судья, – прошу вас во имя действующей Конституции принести клятву в абсолютной истинности и непогрешимости ваших слов.

Подсудимая покорно повторила:

– Во имя действующей Конституции я приношу клятву в абсолютной истинности и непогрешимости моих слов!

– Ну-с, Константин Ипатьевич, прошу! Начинайте!

Общественный обвинитель резко отодвинул стул, и его тело медленно, как проржавевшая пружина, начало вырастать над столом. Наконец он распрямился, крепко потёр руки и немного о чём-то подумал. На задних рядах кто-то зашёлся кашлем. Общественный обвинитель дослушал до конца болезненную а капелла и нехотя заговорил, растягивая слова:

– Ита-а-ак, Анастасия Поликарповна, давайте с вами разбираться, что случилось у ва-а-ас… Почему вы застрелили свою до-о-очь… Не любили её? Ненавидели? М-м-м… И в чём же причи-и-ина?

В Зале судебных заседаний повисла тишина. Общественный обвинитель замер и вопросительно посмотрел на Подсудимую. Подсудимая молчала. Обвинитель ещё немного помедлил, покачал головой и процедил:

– Ну ладно… Давайте по порядку. Что же нам известно о преступлении? Макарова Анастасия Поликарповна проживала со своей дочерью Макаровой Ефросиньей Ильиничной по адресу: ул. Спаммеров, д. 6, кв. 8. В день убийства, 7 апреля прошлого года, который, кстати, был выходным, Подсудимая проснулась гораздо позже обычного и пошла на кухню готовить завтрак. На кухне Подсудимая нашла свою дочь сидящей на полу и плачущей. В руках у последней был автоматический пистолет раритетной сборки марки «Колибри». Всё верно, Подсудимая?

– Да, всё верно.

Защитник вскочил со своего стула:

– Ваша честь! Я протестую! Анастасия Поликарповна уже неоднократно выступала, подробно описывая день убийства. Более в этом нет необходимости… Я смею предположить, что моя Подзащитная испытывает ментальные муки, каждый раз мысленно возвращаясь в тот трагичный день… Насколько мне известно, никаких новых обстоятельств по делу нет, поэтому давайте будем снисходительны к Подсудимой и не позволим ей нравственно терзаться!

Судья запустил пальцы в волосы на затылке, принялся старательно чесаться и нехотя ответил:

– Протест отклонён. Быть может, Константин Ипатьевич хочет уточнить нюансы дела, – он перестал чесаться и поднёс пальцы к носу, близоруко их разглядывая. – Быть может, Подсудимая вспомнит нечто, что не сообщала Суду прежде…

– Спасибо, Ваша честь, – ответил Общественный обвинитель.

Судья горделиво кивнул и принялся выковыривать хлопья перхоти из-под ногтей. В Зале кто-то кашлянул, за окнами протарахтел автомобиль.

Конец ознакомительного фрагмента.