Снова послышался приближающийся топот.

Все произошло настолько быстро, что я не сразу понял, что вообще произошло.

Змей успел среагировать, а я нет. События ускорились настолько, что картинки хаотично сменяли друг друга, а мозг попросту не успевал выделять самое важное.

Внезапно, та стена, что уже была повреждена ранее, с грохотом разлетелась на куски, словно в нее танковый снаряд попал. Полетели ошметки, гвозди и опилки. Чудовищный Хмырь влетел внутрь, отшвырнув меня в сторону. Больно ударился спиной, сполз вниз, но обрез я кое-как удержал.

— На тварь, получи! — крикнул Змей и вскинул руку с пистолетом.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

У Хмыря разом слетело почти пятьдесят очков здоровья.

Грозный рев.

Рывок.

Взмах когтистой лапы и не успевший увернуться от удара Змей, с грохотом рухнул на пол, разметав головешки и наши вещи. Кажется, он здорово приложился головой.

Тварь, ломая доски, влезла под навес и оказалась всего в метре от меня.

Я приподнял ствол обреза и выжал спусковой крючок.

Осечка.

Выжал второй.

Громыхнуло так, что я едва не оглох.

Прямо в коленный сустав Хмыря угодил большой заряд крупной картечи. Во все стороны полетели фрагменты шкуры, брызги крови и даже кости. Нога хрустнула и тварь с ревом рухнула на пол. Наполовину отстрелянная конечность болталась на остатках мышц и кожи.

— «Разряд»! — вдруг рявкнул поднявшийся на ноги Змей. С его руки сорвалась бледная, едва заметная искра. Попав в тварь, она на секунды на две практически парализовала противника, заставив того снова повалиться на пол.

И все же ужасная травма не помешала ей сделать рывок.

Хмырь сбил потрепанного Змея, вцепился клыками ему в руку. Бродяга заорал, принялся отбиваться кулаком. Хрустнула кость.

Отбросив бесполезный обрез, я дрожащими пальцами схватился за пистолет Трубника. Кажется, это был «ТТ».

Привстал на колено и дважды нажал на спуск.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!

Сухой щелчок!

Все, я пуст. А тварь, совершенно забыв про инстинкт самосохранения, продолжала жрать Змея.

Мне бы выхватить из рюкзака самострел, но в творившемся хаосе я просто не увидел, куда подевался мой рюкзак! Где он, черт возьми?!

Бродяга, проявляя чудеса стойкости, сопротивлялся просто неистово. Здоровой рукой он выхватил нож и ткнул им прямо в морду Хмыря, отчего тварь зашипела и отпустив руку, вцепилась уже плечо, прокусив заодно и шею.

Я увидел, что шкала здоровья у бродяги замерцала, подошла к опасному минимуму. Еще немного и бродяга откинет ноги. У него и так травм уже, на троих наберется.

И тогда я, подхватив кусок сломанного бруса, перехватил его и бегом бросился к Хмырю, используя обломок как копье.

Он вонзился противнику в бок, но не нанес критического урона, хотя и проткнул шкуру.

— Да сдохни ты уже, наконец, говно! — срывающимся от напряжения голосом, заорал я, вспомнив, что мой нож тоже где-то в рюкзаке. Ну не было у меня достаточно больших карманов.

Хмырь среагировал, развернулся и ударил меня наотмашь так, что когти распороли и одежду и кожу на груди.

Перед глазами зарябили предупреждения. Удивительно, но боли я не чувствовал совершенно.

Окровавленный и ослабевший Змей, нашел в себе силы и воспользовался моментом — раз ударил тварь ножом, выбив еще десять очков.

Одиннадцать! У Хмыря осталось всего одиннадцать очков!

Но бить озверевшую образину было просто нечем.

Я бросил лихорадочный взгляд на тело Трубника. У него в руке был зажат нож. Я кое-как поднялся на ноги, шагнул к нему и выдернул нож из чернеющей руки. Затем, прыгнув Хмырю на спину, ухватился руками за его толстую шею, и одним неловким ударом, перерезал ему горло. Что-то горячее потекло наружу, по рукам.