Я убил их всех.

И уже думал, что все закончилось, что сейчас я смогу наконец-то покинуть это жуткое место, но тут появился ОН…

— Да вашу мать, вы издеваетесь? — вскричал я, глядя на начальника бункера. Образина была жуткой.

Да, черт возьми, там было на что взглянуть.

Огромный кусок упитанного мяса, метра под два ростом, широкий в плечах и, кажется, с хорошо развитой мускулатурой. Он был в классическом, но очень грязном и рваном костюме «тройка». В руках ржавая монтировка, а на голове каска. Советская каска, с красной звездой. Что за хренотень?!

— Ты… Тебя… Убивать! — проревел он таким голосом, что я аж сжался от ужаса.

Здоровый мертвяк резко сорвался с места и бегом бросился ко мне. Ему по пути попался ящик и он разнес его в щепки.

Вскинул «Калашников» и открыл огонь одиночными, одновременно уходя с его линии атаки.

Пули вязли у него в теле, выбивая смехотворное количество очков.

Я в ужасе осознал, что менее чем через пять секунд, меня просто размажут по стене. Монтировкой.

Шустро отпрыгнул и тут же откатился влево, едва не схлопотав по голове — здоровенная туша развернулась так шустро, что я мгновенно осознал — в Бастионе не только на законы биологии плевать, но и на законы физики тоже.

После неудачного переката, я выронил автомат. Вскочил, бегом бросился вглубь бункера и, совершив прыжок, запрыгнул на ближайший оружейный ящик. Перепрыгнул на соседний, влез на второй уровень.

Сверху было куда безопаснее, но только на первый взгляд.

Валерий Николаевич махая монтировкой словно вентилятором, принялся с остервенением ломать деревянные ящики.

Я влез на контейнер. Торопливо скинул рюкзак и потянулся за гранатой. О том, что пришло время для ее использования, я ощутил интуитивно.

Вытащил, дернул кольцо и швырнув кругляш ему под ноги, ловко скатился на другую сторону.

Грохнуло так, что больно долбануло по ушам. И, несмотря на это, я расслышал дикий рев.

Мелькнул идентификатор.

— Да ты охренел! — простонал я, поднимаясь с пола. Состояние здоровья мертвяка я оценил лишь краем глаза. Оно почти не падало.

— Я! Убивать! Убивать! — послышалось из-за ящиков.

А я полез за второй гранатой, но в руку попался мой самострел.

Трясущимися руками подготовил его к стрельбе, снова вскочил на ящик и принялся ждать, пока противник покажется на виду. Но он пропал, а идентификатор даже не светился. И тут, стена ящиков слева содрогнулась, начала заваливаться на меня. Отскочить-то, я отскочил. Но мертвяк оказался совсем рядом.

Скользящий удар огромной ручищей и я полетел на пол, грохнулся, приложился головой об стену. Перед глазами вспыхнули разноцветные огоньки.

Вроде бы ничего не сломал, но было очень больно, а перед глазами дополнительно вспыхнули тревожные предупреждения. Я отмахнулся от них, прицелился.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!

Все три пули, из которых одна была отравляющей, а другая с зарядом из белого фосфора, попали в цель.

У него просто чудовищная сопротивляемость к физическим повреждениям. Нужно бить в голову, но там проклятая каска. Советский металл из самострела не пробить. Автомат может взять, должен, по крайней мере. Но законы физики здесь иные.

Мой «Калашников» валялся там же.

Перезаряжать самострел времени не было — повсюду разбросанные или сломанные ящики, но для такой образины они, ни разу не препятствие. Да и рюкзак я надеть не успел.

И когда ящики закончатся, долго бегать я не смогу. Даже сейчас, со всеми этими прыжками и скачками, у меня выносливость просела почти наполовину. Черт, нужно ее добить распределяемыми очками. Если выживу.