— Я могу задать тебе вопрос? — обращается Алана.

Я киваю, но не вынимаю ложку изо рта. Меня беспокоит, о чем она может спросить. Надеюсь, не будет спрашивать о моей матери. Алана кажется приятной женщиной, и я не уверена, что смогу ей солгать, но и правду сейчас рассказывать совсем не хочу.

— Ты католичка?

Такого я не ожидала.

— Нет. А что?

Она взмахом руки указывает на потолок.

— Видела портрет матери Терезы у тебя в комнате.

— А. Нет. Это просто… скорее сувенир.

Она кивает.

— Значит, ты не выступаешь против контрацепции по религиозным соображениям?

А, вот оно что.

Я отвожу от нее взгляд и смотрю в миску с мороженым.

— Нет. Но и не принимаю их сейчас. Я не… ну понимаете.

— Не ведешь половую жизнь? — непринужденно уточняет она.

— Ага. Больше не веду, во всяком случае.

— Что ж, — продолжает она. — Рада слышать. Но если считаешь, что этим летом может возникнуть ситуация, в которой все изменится, не помешает быть к этому готовой. Могу записать тебя на прием.

Я отправляю в рот еще ложку мороженого, чтобы не отвечать. Наверняка она замечает, как у меня вспыхнули щеки.

— Тут нечего стесняться, Бейя.

— Знаю, — отвечаю я. — Просто я не привыкла обсуждать такие вопросы.

Алана небрежно бросает ложку в пустую тарелку и относит ее к раковине.

— Твоя мать не говорит с тобой на такие темы?

Я вонзаю ложку в мороженое.

— Нет.

Алана оборачивается и молча смотрит на меня с минуту.

— Какая она?

— Моя мать?

— Да, — кивает она. — Твой отец сам плохо ее знал, и мне всегда было любопытно. Похоже, она отлично справилась с твоим воспитанием.

Я смеюсь.

Жалею, что рассмеялась, потому что из-за моей реакции у Аланы возникает еще дюжина вопросов. Беру еще ложку мороженого и пожимаю плечами.

— Она совсем не такая, как вы.

Я таким образом хотела сделать ей комплимент, но, похоже, что Алана озадачена моим ответом. Надеюсь, она не сочла мои слова оскорбительными, но не хочу объяснять, что я имела виду, иначе в итоге расскажу ей правду. Хочу приберечь новость о смерти моей матери для отца. Мне кажется, сначала я должна рассказать ему, а уже потом Алане.

И мне точно следовало рассказать ему перед тем, как говорить Самсону. Но по какой-то причине я, видимо, не могу хранить от Самсона секреты.

Я отталкиваю от себя полупустую миску с мороженым.

— Я хочу начать пить противозачаточные. Мы с Самсоном не… — Я смотрю в потолок и шумно выдыхаю. — Вы понимаете, что я имею в виду. Хочу подстраховаться, просто на всякий случай.

Господи, как же сложно об этом говорить. Особенно с женщиной, с которой мы, по большому счету, едва знакомы.

Алана улыбается.

— Запишу тебя на завтра на прием. Пустяки.

— Спасибо.

Алана отворачивается, чтобы вымыть мою тарелку. Я, пользуясь случаем, спешу уединиться наверху. Уже почти захожу в свою спальню, как вдруг слышу голос Сары.

— Постой-ка, Бейя. Мне нужен подробный отчет.

Я замираю и смотрю в ее комнату. Дверь открыта, и они с Маркосом сидят на кровати. Она смотрит на своего парня и машет рукой.

— Можешь идти домой.

Судя по его виду, он не привык, чтобы его прогоняли.

— Ну ладно. — Он встает, но наклоняется поцеловать Сару. — Люблю тебя, хоть ты и выгоняешь меня.

Сара улыбается.

— Я тоже тебя люблю, но теперь у меня есть сестра, так что тебе придется делиться. — Она хлопает рукой по матрасу, где только что сидел Маркос, и смотрит на меня. — Иди сюда.

Маркос салютует мне и выходит из комнаты.

— Закрой дверь, — велит ему Сара.

Я подхожу к кровати и сажусь. Сара ставит телевизор на паузу и садится лицом ко мне.

— Ну, как прошло?

Я облокачиваюсь на изголовье.

— Твоя мама заманила меня на кухню мороженым и завела разговор о моей сексуальной жизни.

Сара закатывает глаза.

— Никогда не ведись на трюк с мороженым. Она постоянно его проворачивает со мной. Но я не об этом говорила, ты же знаешь. Я видела, как ты шла к дому Самсона.

Я раздумываю, стоит ли говорить Саре о нашем поцелуе, но мне кажется, что пока лучше хранить это в секрете. По крайней мере, пока не разберусь, хочется ли мне, чтобы это повторилось.