Боже, что такое? Как наша ночь любви могла закончиться тем, что Самсона заковали в наручники? Должно быть, это какая-то ошибка. Или злая шутка. Это не может происходить на самом деле.

— Мы ничего не сделали. — Я встаю с кровати и ищу шорты. Не могу даже вспомнить, где они лежат, но у меня нет времени их искать. Нужно не дать офицерам увести Самсона.

Я бросаюсь к двери, но офицер велит:

— Стоять!

Я замираю и смотрю на нее.

— Сначала оденьтесь. Внизу есть еще люди.

Еще люди?

Может, кто-то ворвался в дом. Возможно, Самсона с кем-то спутали. Или кто-то выяснил, что мы сделали с останками Рейка.

В этом все дело?

От этой мысли меня накрывает паника, потому что я тоже там была. Я видела, что он сделал, и не стала об этом заявлять, а значит, виновна не меньше Самсона.

Пока я надеваю шорты, офицер выходит из спальни. Ждет, а потом сопровождает на первый этаж. Войдя в гостиную, я вижу, что в доме Самсона стоят еще двое полицейских.

— Что происходит? — шепчу я себе под нос.

Смотрю за окно, но солнце еще не взошло, а значит, сейчас середина ночи. Мы с Самсоном заснули после полуночи.

Я смотрю на часы на стене. Половина третьего утра.

— Присядьте, — говорит женщина-офицер.

— Я арестована?

— Нет. Но у нас есть вопросы.

Теперь мне страшно. Я не знаю, куда увели Самсона.

— Я хочу, чтобы позвали моего отца. Мы живем в соседнем доме. Пожалуйста, кто-нибудь может сообщить ему о случившемся?

Она кивает одному из офицеров, и тот выходит из комнаты.

— Где Самсон? — спрашиваю я.

— Он представился вам этим именем? — офицер достает блокнот и что-то в него записывает.

— Да. Шон Самсон. Это его дом, и вы только что посреди ночи подняли его из его же постели.

Входная дверь открывается, и входит другой офицер вместе с мужчиной, который держит на руках ребенка. Следом за мужчиной входит женщина. Должно быть, его жена, потому что она тотчас прижимается к нему.

Почему здесь так много людей?

Женщина кажется мне знакомой, но я не могу понять, откуда. Похоже, она плакала. Мужчина с подозрением оглядывает меня и передает ребенка жене.

— Сколько вы уже здесь живете? — спрашивает офицер.

— Нисколько, — мотаю головой я. — Я живу в соседнем доме.

— Как вы познакомились с этим молодым человеком?

Мне страшно и кружится голова. Скорее бы папа пришел. Мне не нравятся эти вопросы. Хочу знать, где Самсон. Мне нужен адвокат? А Самсону?

— Как вы сюда попали? — Вопрос звучит от мужчины с ребенком.

— Попали?

— В наш дом, — поясняет он.

Его дом?

Я смотрю на его жену. Затем на ребенка. Тотчас перевожу взгляд на фотографию возле двери. На этой фотографии запечатлена она. А мальчик со снимка сидит у нее на руках.

— Это ваш дом? — спрашиваю я у мужчины.

— Да.

— Он вам принадлежит?

— Да.

— Самсон — ваш сын?

Мужчина мотает головой.

— Мы с ним не знакомы.

Я вновь смотрю на фотографию. Самсон сказал, что на ней он со своей матерью. Об этом он тоже солгал?

Я мотаю головой в полнейшем замешательстве. В дом врывается отец.

— Бейя? — Он мчится через всю комнату, но останавливается, когда один из офицеров кладет руку ему на плечо и встает между нами.

— Не могли бы вы подождать за дверью?

— Что случилось? — спрашивает отец. — За что их арестовали?

— Ваша дочь не арестована. Мы не считаем, что она в этом замешана.

— Замешана в чем? — спрашиваю я.

Женщина-офицер делает глубокий вдох, будто не хочет говорить то, что все же собирается сказать.

— Дом принадлежит этой семье, — говорит она, жестом указывая на мужчину и женщину с ребенком. — Ваш друг не имел права здесь находиться. Ему предъявлено обвинение в проникновении со взломом.

— Сукин сын, — цедит отец сквозь стиснутые зубы.

Я чувствую, как глаза щиплет от слез.

— Это не правда, — шепчу я. Это дом отца Самсона. Он даже устанавливал сигнализацию вчера вечером. Невозможно вторгнуться в дом, если знаешь код от сигнализации. — Должно быть, тут какая-то ошибка.