Тут меня посетила интересная мысль. А что, если я использую наработки Ля Ина против него самого? Я уже внутри города, а усадьба, в которой меня держали в плену, недалеко. Что, если я проберусь туда и убью Ля Ина? Не сам, понятное дело, а призвав на помощь Янь-вана? Он же предлагал свои услуги, если случится что-то? Не знаю как, но, делая меня марионеткой, он давал большую силу — я даже умудрился справиться с двумя вооруженными стражниками, будучи при этом только что очнувшимся после ранения овощем.

«Тебе мозги отбили, дебил, когда по каске стукнули! — безапелляционно заявил внутренний голос. — Даже если ты убьешь Ля Ина, что, кстати, не факт, что дальше? Тебя поднимет на копья его охрана, вот что! Ты разрушишь фракцию врага, но и свою тоже. Какая радость в смерти неприятеля, если сам ты тоже сдыхаешь? Я уже не говорю о том, что призывать помощь демона — тупость даже для тебя!»

Тут, конечно, мой собеседник был прав. Явно голову еще не отпустило, какая-то дичь в нее лезет. Ладно, тогда просто выбираемся из города.

По мере того, как мы приближались к воротам, становились видны следы того, что за стенами вообще-то идет война. В дальнем конце поселения, у реки, где находился домик главы здешней фракции, все было довольно тихо. И не скажешь, что неподалеку ведет осаду здоровенная армия. Зато здесь…

Вдоль домов на улице лежали вповалку мертвецы. Много — сотни, наверное. Аккуратно уложенные и небрежно брошенные — кому как повезло. Рядом с ними толпились живые. Одни были заняты погрузкой тел на телеги, которые увозили куда-то в город, другие просто устало сидели на земле. Видимо, вернувшиеся в город войска.

Которые продолжали прибывать. Прямо сейчас в открытые ворота промаршировал отряд копейщиков, возглавляемых франтом в красном халате под кольчужным нагрудником — явно Героем. На лицах солдат было написано облегчение. Они вернулись с вылазки живыми.

У меня в мозгах что-то щелкнуло, и я понял, как можно выйти из города. Оторвавшись от стражников, которые во все глаза смотрели на возвращение войска, я побежал вдоль тянущейся колонны, заглядывая воинам в глаза и крича жалобным голосом:

— Жу Лен! Жу Лен, брат? Вы видели его? У него родимое пятно на половину лица! Жу Лен!

Солдаты проходили мимо, некоторые пожимали плечами, другие отводили глаза, словно чувствуя вину за то, что не смогли уберечь в бою этого только что придуманного мной Жу Лена. Что позволяло продвигаться вдоль строя и вскоре оказаться у самых ворот.

Как я и предполагал, никто даже не пытался меня остановить. Все видели убитого горем воина из стражи генерала, который искал своего брата, скорее всего, сложившего голову где-то на передовой. Даже младший комсостав, который в армии Ля Ина отличался странным шлемами-диадемами, виновато прятал взгляды.

Я настолько вжился в роль убитого горем человека, что поймал себя на поисках лица с родимым пятном. Вот уж не знал, что во мне помер такой хороший актер! Шаг за шагом, скоро я оказался внутри узкого прохода между воротных башен. Один отряд только закончил его проходить, другой только собирался. К нему я с несчастным лицом и бросился. То есть оказался за воротами, чего, собственно, и добивался.

«Надо же! — желчно пробурчал внутренний голос. — Какой ты стал изобретательный, когда мотивация появилась! Что тебе мешало так мозги использовать, когда дома был? Глядишь, уже в совете директоров какого-нибудь банка сидел бы!»

Отмахнувшись от этой неуклюжей попытки троллинга, я продолжил движение мимо отряда, выкрикивая севшим голосом имя Жу Лена. Опасался я только одного — появления реального человека с таким именем. Отговорку на этот случай придумал, мол, нет, мы из восточных Жу, а не западных. Но было бы здорово, если бы ее не пришлось применять.

Повезло — за воротами на меня обращали внимания не больше, чем внутри города. Оказавшись примерно в сотне метров от стен, я подумал, что нужно уже менять тактику. Переть вдоль дороги в сторону порядков вэйцев и искать родича не станет ни один даже самый лучший на свете брат. Возле стен — еще туда-сюда, но так далеко — нет.

Поэтому я просто сошел с дороги и направился в поле. Вид при этом принял очень важный и занятой. Типа кто-то из командиров послал меня сюда, в поле, с каким-то поручением. Не спрашивайте, это секретная информация!

Но никто меня так и не окликнул. По большому счету некому было. Прошло еще три-четыре отряда человек по пятьсот, которые на меня даже не взглянули, после чего движение на дороге прекратилось совсем. Как я понял, Ля Ин втянул остатки войск в город, оставив поле боя за моей армией. Ну, я надеюсь, что за моей.