Кто-то появился передо мной. Человек из моей квартиры. Тот, что собирался оформить на меня родительские права, сказал:

— Полегче с ней. Девчонка нужна мне живой, от мёртвой мне проку нет.

Он провел костяшками пальцев по моей щеке, и все вокруг потемнело.

Глава 8

Дэвид

Пять лет спустя…

— Кто бы мог подумать, что мой брат выйдет досрочно за хорошее поведение? — поинтересовался Питер, прислонившись к черному Мерседесу перед воротами колонии, где я отбывал срок.

— Держи нос по ветру и не лезь в грязные дела, — напутствовал меня надзиратель, постучав себя по ноздре, когда отпирал последнюю дверь, ведущую к моей свободе.

— Отвали, — буркнул я, отодвинул его и, ступив на горячий асфальт, вышел на улицу, где сразу же попал под нещадно пялящие лучи солнца.

Питер поднял руки, принимая меня в объятия. Я позволил ему обнять себя, хотя сам и не обнял его в ответ. Я вообще не любил прикасаться к людям, если только это не от злости или ради денег. Но в основном я делал это для того, чтобы причинить боль, и ничего больше. Я совсем не умел кого-то утешать, не мог даже успокоить свою собственную кровь, которая яростно бурлила у меня по венам.

— Хочешь заказать стейк и отметить это событие?

— Отвези меня домой, чтобы я мог переодеться, а потом я хочу пойти к боссу.

Я влез на пассажирское сиденье; джинсы и рубашка, которые Питер принес мне, так сильно отличались от оранжевой робы, которую я носил последние несколько лет. Судили меня как совершеннолетнего, приговорили к десяти годам за нападение с отягчающими обстоятельствами и заключили в Карран-Фромхолдской исправительной колонии, и все это до того, как мне исполнилось восемнадцать.

— Ты уверен, что не хочешь зайти в бар с грудастыми девками или может быть…

— Нет. Я хочу приступить к работе. Это всё.

Я смотрел прямо перед собой, когда ровный двигатель заработал, и мы оставили тюрьму позади.

— Как Руди воспринял твой отъезд?

Я пожал плечами:

— Наверное, он счастлив, что камера теперь в его полном распоряжении.

— Дал тебе какой-нибудь совет на прощание?

Я отрицательно покачал головой. За последние несколько минут я уже сказал больше слов, чем за весь прошлый год в этом заведении.

— Тогда ладно, — Питер хотел сказать больше, он всегда так делал. Но он был достаточно мудр, чтобы заткнуться в этот момент.

Эмоции начинали кипеть во мне, пружина была напряжена до предела. Но я все это подавлял. Быть на свободе означало просто жить в другой тюрьме. Одна с правилами и где ты четко мог определить людей, с которыми хотелось бы дружить, и людей, которых надо было избегать, и тех, у которых были билеты в один конец на кладбище. У меня было достаточно опыта личного общения с ними в тюрьме, и я бы с удовольствием отправил большинство из них в могилу раньше времени. Заказы босса оказались прибыльными, как будто пребывание там делало меня лучшим исполнителем, которого ещё больше жаждали нанять. Стукачи не могли защититься и быть в безопасности. Теперь, когда я вышел, я был уверен, что буду делать ту же самую работу, но это будет ещё проще.

— Я скучал по тебе, — чуть мягче произнес Питер, понизив голос.

Та броня, которую я построил и усовершенствовал в своей камере шесть на шесть, не имела никаких трещин. Его слова тут же отлетели от меня, не затронув.

Тем не менее он продолжил:

— …не то чтобы посещение тебя не было забавным и все такое. Я имею в виду, что одни только торговые автоматы с едой были довольно прикольными. Я даже не знал, что кексы могут быть черствыми. Но мне больше по душе, что ты возвращаешься домой.

— Как хорошо, что я возвращаюсь домой.

Я выбрал те слова, которые он хотел услышать, те, которые должен был бы произнести только что освободившийся бывший заключенный. Я не чувствовал их — это были просто звуки, но быстрый взгляд на Питера подсказал мне, что они сработали.

Он слегка кивнул.

— Всё станет так, как должно быть. Мы с тобой порвем на части этот гребаный город!

Его широкая улыбка напомнила мне его в детстве. Но на самом деле я не видел в нем взрослого человека. Если вы не выросли вместе с кем-то, то не могли видеть, что человек становится старше, взрослеет так же, как и все остальные. Он навсегда останется моим младшим братишкой, даже несмотря на то, что ему уже исполнилось двадцать лет и он быстро продвигался по службе в местной группировке. Его деловая хватка зашла слишком далеко, и не мешало то, что босс мог рассчитывать на меня в любом деле, о котором ему нужно было позаботиться изнутри. Теперь, когда меня не было дома? Мы будем грабить, забирать деньги и никогда больше не будем беспокоиться о том, как мы будем жить.

Когда мы свернули на шоссе, которое должно было привести нас в центр Филадельфии, он немного протрезвел от эйфории, и его улыбка исчезла.

— Я ненавижу, что тебе пришлось пройти через это. Я хотел бы…

— Остановись, — сказал я, скрестив руки на груди. Это был нелегкий подвиг. Я потратил довольно много времени на то, чтобы ещё больше накачать своё и без того большое тело. Я и раньше был как танк. Теперь я стал как гребаная армия, флот и Военно-Воздушные Силы вместе.

— Просто я не могу избавиться от ощущения, что если бы я только вёл себя умнее с Джеральдом, или был бы сильнее, или держался подальше от него…