— Черт, — выругался я и отдернул палец, на кончике которого выступила капля крови.

— Мясник порезался своим собственным клинком? Какого хрена здесь происходит? Ты тоже где-то витаешь.

Мне не следовало думать об Эйнжел. Это вызвало тянущую пустоту внутри. Я должен был получить ежегодную весточку от неё ещё вчера, но письмо так и не пришло.

Сделав глубокий вдох, я успокоился, чтобы руки перестали дрожать, и поднял нож.

— Просто устал. У меня было много работы и еще больше впереди…

Питер вошел в помещение и закрыл дверь.

— Именно об этом я и хотел поговорить.

— А разве не о делах Кона и его загадочном поведении?

— Нет. Ну, да, но не только.

— Ладно, и что? — я взглянул на него через плечо.

Его голос упал почти до шепота:

— Это произойдет завтра утром.

Я положил клинок на место и повернулся к нему.

— Так скоро?

— Винс уже отдал Кону приказ. Все готовы.

— Охренеть.

— Да, — он провел рукой по своей неряшливой челюсти. — Кон должен завтра отвезти Сержа в пекарню.

— Если Кон возьмется за это, значит считай, дело сделано, — ответил я и посмотрел на потолок в направлении кабинета Сержа. — По крайней мере, он убьет старика быстро, тот ничего и не почувствует. Во всяком случае, быстрее, чем я.

— Завтра мы должны залечь на дно. Если мы понадобимся Винсу, он позвонит.

Смена руководства назревала уже давно, но все равно было неприятно сознавать, что мы на пороге перемен. Эта мысль поразила меня так сильно, что я даже хмыкнул.

— Что?

— Ерунда.

Нет, не ерунда. Если Сержа уберут, может быть, Винс позволит Эйнжел вернуться. Всё, что мы пережили тогда из-за Бланко, было в далеком прошлом, с тех пор много воды утекло. Если Эйнжел снова появится здесь, никто не узнает её в лицо, не поймет кто она такая, за исключением, может быть, нескольких человек. А если бы Винс стал боссом, разве это имело бы значение? У меня в душе зажегся слабый огонёк надежды.

— Что с тобой происходит?

— Просто устал, — ответил я и убрал свои клинки обратно в черный футляр. — Мне пора идти.

— Я думал, ты собираешься пустить их в дело…

— Я собирался смазать их маслом, вот и всё. Я могу сделать это позже, — ответил я, пожав плечами, и обошел его, чтобы открыть дверь.

— Всё окей? — он последовал за мной через подвал и вверх по лестнице. — Ты ведь в порядке, правда?

— Не беспокойся обо мне.

— Не могу.

Я повернулся на верхней ступеньке и схватил его за плечо.

— Я знаю.

Его брови поползли вверх.

— Я знаю, что меня трудно... выдержать долго, я так думаю. Наверное, потому, что я молчаливый и... ну, мой характер. Но я знаю, что ты беспокоишься обо мне, и спасибо тебе за это, — проговорил я, чувствуя себя более неловко, чем когда-либо в своей жизни, но когда Питер улыбнулся, понял, что оно того стоило.

— Ну вот, опять эти твои телячьи нежности, ты как с маленьким со мной, — ответил он, похлопав меня по руке.

— Идиот.

Я вышел из подвала и пошел по заднему коридору.

— Это нормально — признаваться в любви к брату.

Я ухмыльнулся:

— Ты говоришь, как Нэйт.

— Удар ниже пояса. Кроме того, даже Нэйт больше не говорит, как Нэйт. Он стал таким... серьезным.

Я тоже заметил в нем перемену. Может быть, тесное общение с Конрадом все эти годы наконец-то повлияло на него.

Питер остановился, когда я повернул за угол к главной части дома.

— Я собираюсь сегодня ещё раз пробежаться по цифрам, проверить кое-что, но я догоню тебя потом.

— Само собой.

Я понял, что он имел в виду — он не пересчитывал цифры в отчетах; он шпионил за Сержем, чтобы узнать, нет ли у него каких-нибудь подозрений. Разумно.

«Потом». Меня это вполне устраивало. Мне не терпелось вернуться домой и посмотреть, пришло ли письмо, но сначала мне нужно было увидеть Винса.

Когда я вошел, он сидел в кабинете Сержа. Сам старик курил сигару и нежился на солнышке во внутреннем дворике, это я уже заметил по дороге.

— Винс, — окликнул я, подошел к нему и сел напротив, чтобы не смотреть на него сверху вниз.

— Да? Я вообще-то занят, — ответил он, постучав по своему айпаду.

— Я хотел бы поговорить с тобой.

Его пальцы замерли, в глазах мелькнуло опасливое выражение.

— О чем же?

Я старался говорить тихо:

— По поводу завтрашнего дня.