– С местным, значит?! – тяну время, а сама лихорадочно пытаюсь придумать довод посерьезнее. Что за манера постоянно выводить из зоны комфорта?!

Кивает, едва скрывая улыбку и не переставая смотреть на дорогу. Я решаю больше не юлить и выкладываю начистоту:

– Тео… В нашу последнюю встречу ты ушел, не попрощавшись. Не могу с тобой путешествовать, не зная, чего еще ожидать.

Он становится серьезным. Я терпеливо жду ответ, стремительно удаляясь от всех возможных вокзалов.

– Это была Айла. Мы расстались с ней задолго до карантина. Непростой период, – он замолкает, будто воспоминания причиняют ему боль. Дальше продолжает с паузами, тщательно подбирая слова: – Мы вышли на улицу – иначе все, скорее всего, закончилось бы сценой. Мне пришлось отвезти ее домой. Извини, что так получилось.

Не могу его осуждать. Судя по нескольким пропущенным вызовам и десятку непрочитанных сообщений от Юргиса, подобные разборки мне тоже предстоят.

Мы с Тео как два преступника во время побега. От чего или кого скрывается он – не знаю. Я же покинула Вильнюс – мой город, уютную квартирку и до скрипа зубов идеальные отношения, которые стали персональной тюрьмой.

Это было сложно заметить, когда жизнь бурлила: каждый день бегала на работу, встречалась с друзьями, проводила с Юргисом только вечера и уикенды. Но чертов вирус, появившийся из ниоткуда и заперший всех по домам, словно окрасил невидимые стены красным. Только теперь вижу все, будто смотрю на себя со стороны.

Расстегиваю пальто и кладу шляпу сверху на его сумку. В этой машине настоящего эгоиста заднее сидение можно назвать условным.

– Ты хотя бы знаешь дорогу?

Здесь нет встроенного навигатора. Тео наверняка ценит оригинальный облик машины, раз не установил дополнительно. Вижу, напряжение его отпускает и он явно рад, что я не продолжила допрос.

– Посмотри со своей стороны, – указывает на мою дверь.

За кожаным клапаном лежит в несколько раз сложенная бумажная карта.

– Ты шутишь?!

Салон машины слишком маленький, чтобы развернуть метровую карту хотя бы наполовину. Я безуспешно сражаюсь с ней и, быстро потеряв терпение, включаю навигатор на телефоне.

– Давай без телефонов.

– В смысле? Как же мы доедем?

– Я знаю: сейчас съедем на Сидкап-роуд, а дальше по указателям. Здесь бывает холмистая местность, может не ловить.

Я пристально на него смотрю, и он понимает, что объяснение не убедительно.

– Ненавижу телефоны. Мой всегда на беззвучном, пользуюсь только по необходимости, – «я снова задела за живое». – Последнее время люди слишком привязаны к гаджетам, буквально ни на минуту не выпускают из рук.

– Боишься, что я тебя нафотографирую и солью в Сеть?

– Если бы ты хотела, то уже давно это сделала, не так ли?

И правда, так глупо. Единственный раз, когда я доставала при нем телефон, – чтобы записать адрес караоке-клуба.

– Ты прав… – одновременно соглашаюсь и отвечаю на его вопрос.

Выезжая из Лондона, мы остановились у Costa купить кофе. В кафе я заметила косые взгляды посетителей в нашу сторону. Странное чувство. Сначала я подумала: что-то не так с моим внешним видом, а потом вспомнила, с кем нахожусь рядом. Когда нам оставалось только забрать наш заказ, к Тео подошли три восторженные девушки и парень. Они попросили сфотографироваться и начали спрашивать о концертном туре. Это настолько непривычно и удивительно: вот он, обычный мужчина, щелк – звезда, кумир тех, кому за двадцать. Чтобы не быть лишней, я вышла на улицу. Дождь успел закончиться. Я присела на успевший высохнуть бампер его машины и откинула волосы назад, подставляя лицо застенчиво выглянувшему солнцу.

Достаю из пакета свой кофе – кто знает, сколько придется ждать. И тут на манжете стаканчика замечаю надпись «Рози», след помады от поцелуя и номер телефона. «Прекрасно! А где же мое “хорошего дня”?!»

Через пару минут выходит Тео.

– Ну что, поехали?

Уже в машине он обращает внимание на манжет моего стаканчика.

– Решила, что это мой, – ухмыляюсь я.

– Да без проблем.

Немного погодя решаюсь все-таки спросить:

– Как ты справляешься с этим? Популярность, постоянное внимание… – потом продолжаю, словно рассуждая сама с собой: – Я бы, наверное, с ума сошла. Меня всегда пробивает мандраж перед презентацией заказчикам больших проектов, но это ни в какое сравнение с полным концертным залом.

– Ко всему привыкаешь. Все, что мы делаем, – ради поклонников. Не будь их, наше творчество не ушло бы дальше домашней студии. И я это ценю, правда. Другое дело, что за пределами творчества становишься публичным человеком. А это не дело выбора, а часть профессии.

– За время карантина не соскучился по вниманию?

– Честно? И да и нет. Одиночество может быть как созидательным, так и разрушительным…

Он замолкает, а я терпеливо жду. Иногда слова бессильны, чтобы описать, что творится на душе.

Спустя несколько мгновений Тео набирает в грудь воздух и продолжает:

– Еще до карантина мы начали работу над альбомом. Для кого-то, может, пандемия стала испытанием, но мы с Брайаном привыкли работать в изоляции. Идеальный момент, чтобы отключиться от внешнего мира и сосредоточиться на важном. Именно поэтому песни получились такими личными и, быть может, даже мрачными. Делясь этим с публикой и получая обратную связь, я понимаю: это отзывается многим.

Я вижу, как его глаза снова загораются. Тео рассказал о сложностях записи нового альбома и о подготовке к предстоящему туру. Музыкальная сфера для меня – другая планета, но при этом я его прекрасно понимаю. Альбом – такое же творческое детище, как и мои проекты. С одним лишь существенным различием – он свободен, а я скована техническими заданиями.