И матерью Арианы.

– С моим Царством шанс будет только один, Саймон, – сказала Ариана, и её грубоватый тон напомнил, что не он один работает на износ ради спасения анимоксов. – Если не справишься, нового шанса не будет и все усилия пойдут насмарку. Итак, ты выпутаешься и попробуешь ещё раз или придётся бросить тебя тут до утра?

Кое-как Саймон выбрался из паутины и очистился от нитей, налипших на осиное тельце.

– Попробую ещё раз, – сказал он неохотно, но решительно. Ариана была права. Нужно подготовиться, а жалобы ничем не помогут. – Но пикировать буду медленно, пока не начнёт получаться.

– Как тебе угодно, – отозвалась она, слабо дёрнув плечом. – Просто не останавливайся, пока не справишься.

Именно так Саймон и поступил. Он пролетел полосу препятствий снова, и снова, и снова, и снова, пока не выучил её так же хорошо, как собственную спальню. Прошёл почти час, пока Ариану не удовлетворила скорость пике, и тогда, окончательно вымотавшись, Саймон помог ей распутать паутину и ветки. Когда не осталось следов ночной тренировки, они вернулись во внешнее кольцо пятиугольного здания ПРИЮТа, где располагались их комнаты.

– Спасибо за помощь, – сказал он Ариане перед тем, как они разошлись. – Знаю, со мной бывает непросто…

– Я была такой же, когда только начинала тренироваться, – пожав плечами, ответила она.

– Сколько тебе было лет? Пять? – спросил он полушутливо.

– Три. – Их взгляды пересеклись. Она тоже не шутила. – К тому же тебе нужна помощь. Всё равно я особо ничего не делаю.

– Но ты могла бы спать, – заметил Саймон, слегка улыбаясь. В ответ она ему не улыбнулась.

– Я с января не спала дольше пары часов за раз.

Саймон помедлил.

– Твоя мама ничего не говорила о новых… покушениях? – осторожно спросил он.

– Она перестала о них рассказывать. Не хочет меня волновать, – буркнула Ариана, рассматривая накрашенные тёмные ногти. – Но лорд Энтони говорил, что на прошлой неделе кто-то снова напал. Пришлось её перевозить.

Внутри всё похолодело.

– С ней всё в порядке?

Ариана кивнула:

– Да, насколько это возможно. Они до неё не добрались. В этот раз подослали сколопендру, – добавила она, хмурясь. – Но я не понимаю, почему столько разных общин желают ей… смерти. С некоторыми мы столетиями поддерживали мир. Так почему они так стараются? Ей всё равно… – она закусила губу, – ей всё равно недолго осталось.

Саймон коротко стиснул её ладонь. Неудивительно, что Ариана не спала. Её мама болела – и болела неизлечимо, а напряжение в Царстве всё нарастало и нарастало. И после смерти матери разбираться с ним предстояло Ариане.

– Скорее всего потому же, почему совет Рептилий противостоял друг другу и почему сестра Джема предала собственную семью, – мрачно сказал Саймон.

Ариана широко распахнула глаза:

– Думаешь, тут замешан Орион?

– А в чём он не замешан? – Перед входом в корпус насекомых Саймон остановился. Заходить внутрь он побаивался – коридоры перекрывала паутина, которой ему на сегодня и так хватило с головой. – Прости. За всё.

– Не извиняйся, – ответила она. – Даже если Орион и приложил руку, ты не виноват.

Но совесть всё равно грызла. В конце концов, именно он отдал собственную мать прямо Ориону в руки.

– Увидимся утром, – сказал он. – Я принесу твой завтрак на урок, так что поспи подольше.

Она кивнула, но по глазам её было видно, что на завтрак она заявится с рассветом. В последнее время Ариана была сама не своя. Она становилась прежней только на тренировках, но впавшие щёки и осунувшееся лицо понемногу начинали пугать.

Коротко попрощавшись, Саймон пробрался в свой корпус – корпус Альфы. Альфой Царства Зверей был его дядя Малкольм, а значит, их корпус находился под неусыпным наблюдением волчьей стаи. Саймон уже привык пробираться мимо них тайком; в облике насекомого его не замечали, хотя ему всегда становилось совестно.

Сегодняшняя ночь не стала исключением. У подножия винтовой лестницы, ведущей в спальни, стоял крупный серый волк. Малкольм. У него была куча куда более важных дел, однако он охранял их. По крайней мере, пытался. Саймон не сильно помогал – после того, как начался новый семестр, он сбегал практически каждую ночь.

Немо извинившись, Саймон долетел до третьего этажа, скользнул в щель под дверью спальни и превратился в человека. Тяжело вздохнув, он нащупал стену, радуясь темноте. Иногда он сомневался, что справится – что найдёт Осколки, спасёт маму и не даст кошмарам, которых он так боялся, стать реальностью, – и сегодня был именно такой день.

Он включил свет и решил дойти до ванной, которую делил с братом, чтобы переодеться в пижаму. Но не успел шевельнуться, как заметил на подушке бежевый конверт, на котором витиеватым почерком было написано его имя.