Шрифт:
– У нас осталась примерно минута. Сделайте хоть что-нибудь!
– Да что?! Ну, могу это. – Из-за моего левого плеча вынесся еще один огненный шар, поваливший двух наступавших великанов как кегли и давший мне небольшую передышку. – Но мои ресурсы показывают дно!
– К дьяволу, Джарэт! – Я все-таки начинал паниковать и пару раз мазанул. – Вы же умеете обращаться с этой долбаной энергией. Не можете уничтожить, так хоть измените направление или что-то такое…
Заткнувшись, я сконцентрировался на стрельбе и тремя удачными выстрелами несколько выправил положение, но все равно ближайшие шестирукие были уже метрах в семи… И тут Джарэт наконец-то разродился.
– Вы правы. С этой штукой можно работать как с физическим объектом. Сейчас, держитесь!
Вдохновленный, я выдал еще одну удачную серию и тут, не вполне веря своим глазам, увидел, как черный прямоугольник медленно отрывается от земли и поднимается ввысь…
Вскоре все непосредственные неприятности закончились. Успевших проскочить я добил-таки с дистанции, еще несколько разбились при падении с большой высоты, а затем на том конце каким-то образом выяснили, что происходит, и вторжение прекратилось.
Однако моя бурная радость оказалась немного преждевременной.
– Хорошо, а что дальше-то?
Обернувшись, я увидел, что лицо Короля Местальгора отнюдь не сияет. Напротив, оно бледно от напряжения…
– Я его держу, – подтвердил он блеснувшую у меня догадку. – И это очень тяжело!
Я подрастерялся и в этот момент вновь ощутил вызов по Доске.
– Секундочку! – сказал я Джарэту и дал добро на контакт.
Туманный кокон моментально преобразовался в фигуру Лауры.
– Наконец-то! – она была очень взволнована. – Рагнар, возвращайся скорее!
– Что такое?
– Эрсин умирает. Скорее!
Тут я здорово растерялся.
– Ну… Хорошо. Предупреди Джейн… – Поторопись! – кивнув, она исчезла. Не теряя ни секунды, я вытащил Доску и уже раскрыл ее, когда Джарэт воскликнул:
– Вы куда? А я что должен делать? – его голос звучал испуганно.
Приподняв голову, я мстительно улыбнулся:
– Держите, Ваше Величество!
Глава 5
В Форпосте уже наступил вечер. Несмотря на то, что он располагался к западу от пустынь континента, это все-таки был север, и солнце тут садилось очень рано…
Поэтому, когда, игнорируя протестующий вопль Джарэта, я передвинул своего Рыцаря на 39-е поле и оказался в полутемной комнате историка, то на какое-то время ослеп из-за резкой смены освещения. Мигая и щурясь, я пытался хоть что-нибудь разглядеть, в то время как голос Лауры сзади тихо сообщал:
– Он очнулся почти сразу после вашего ухода. Мы как раз закончили переговоры с Гроссмейстером… ну, об этом потом… когда он вдруг открыл глаза… Попросил воды, потом потребовал тебя. Джейн сказала, что сейчас это едва ли возможно… Тогда он ответил, что умирает и не может больше ждать, и я принялась тебя вызывать…
Но ты объявился лишь на третий раз, а он тем временем совсем… ослаб.
Дальше она могла не продолжать, потому как мои глаза привыкли к сумраку, и я уже все видел сам…
Я стоял практически в изголовье кровати Эрсина, рядом с безучастно сидящей в кресле Джейн. Лежащий с закрытыми глазами историк действительно был совсем плох. Черты его лица заострились, будто уже ощутив прикосновение безносой, частое прерывистое дыхание еле-еле протекало сквозь бескровные губы. Это была агония.
– Здесь есть еще какие-нибудь мощные средства? – Хрипло спросил я.
Лаура что-то ответила, но я ее не расслышал, ибо при звуке моего голоса Эрсин открыл глаза. Но его затуманенный взгляд проскользнул мимо, и я понял, что он ничего уже не видит… Опустившись на одно колено, я коснулся его чуть теплой руки.
– Я здесь, Эрсин.
Серые с поволокой глаза остановились на мне, по-прежнему лишенные всякого выражения, а губы слабо шевельнулись в тщетной попытке что-то вымолвить… Я покрепче сжал его руку и повторил:
– Я здесь.
В глубине его глаз промелькнул отблеск угасающего сознания, и я подумал, что все – это конец… Но ошибся.
Неожиданно он стал оживать. Вернее, оживали одни глаза на лице, отмеченном печатью смерти. Взгляд, устремленный на меня, приобрел четкость и начал набирать силу, пока не достиг невиданной мной доселе интенсивности. Его глаза пожирали меня, жгли… Я чувствовал, что, будучи не в состоянии говорить, он пытается передать мне так какую-то мысль.
И внезапно я понял. Как озарение. Понял, что он хотел мне сказать и многое другое…
Видимо, по выражению моего лица Эрсин осознал, что исполнил свою миссию. Во всяком случае мне показалось, будто в его взгляде проскользнуло некое успокоение, а затем пылающие глаза стали меркнуть. Огонь исчез, сознание уходило все дальше и дальше, пока совсем не растворилось в серой пелене… Эрсин был мертв.