Шрифт:
Когда же после мучительно долгого мгновения Марция перевела на меня свои полные немого ужаса глаза, я сухо прокомментировал:
– Да-да, моя дорогая, он умер от страха! А я просто собирался тихонько перерезать ему горло во сне…
Вот тут она все-таки потеряла сознание – к счастью, потому что в противном случае к ее имени надо было бы добавлять приставку «супер», а этого добра вокруг меня и так хватало… Короче говоря, я успел подхватить девушку, аккуратно опустил ее на покрывавший пол ковер и, присев рядом, положил ее голову себе на колени. После чего оставалось только ждать…
В общем-то я специально довел ее до обморока – он был просто необходим как лекарство от стресса. Но теперь я сильно опасался, что, придя в чувства, она совершенно не захочет видеть в дальнейшем рядом с собой хладнокровного и жестокого убийцу и отправит меня куда подальше…
Как я и надеялся, отключка была неглубокой, и уже через пару минут ее длинные ресницы затрепетали. Волнение в ожидании ее первых слов оказалось куда значительнее, чем я мог предположить.
– Ой, я, кажется, потеряла сознание… – прошептала она с виноватой улыбкой.
От сердца отлегло, и в то же время я удивился. Ведь если бы я действительно убил принца, то, похоже, стал бы ей противен до конца жизни, а вот если собирался убить, но мне помешал случай, то ничего страшного, я в порядке. Забавная логика.
Легко, практически без моей помощи, она поднялась на ноги, старательно избегая случайного взгляда в сторону кровати. А потом эдак спокойно, не в порядке каприза, сообщила;
– Мне страшно, Рагнар.
Обычно в таких случаях следует сказать нечто утешительное и ободряющее, однако я предпочел правду.
– Мне тоже.
Затуманенные глаза девушки приобрели более осмысленное выражение,
– Да ну? Не думала, что тебе знакомо это чувство.
– Представь себе, – я слегка улыбнулся. – Знаешь, толика здорового страха прилично укрепляет позицию головы на плечах.
Она улыбнулась мне в ответ:
– Но, может быть, ты хотя бы предполагаешь, что нам делать дальше?
– Для начала, – я приобнял ее за плечи и выразительно покосился в сторону кровати, – убраться отсюда подальше. А потом… нам придется это обсудить.
– Так, погоди. Дай-ка я угадаю. – Она наградила меня еще одной улыбочкой. – Здесь опять замешаны… гм, твои многочисленные друзья?
– Боюсь, что да, – подтвердил я.
– Понятно. – Марция совсем не по-женски хлопнула меня по плечу и скомандовала: – Ладно, пошли!
Я почти на ощупь восстановил саван на голове ее несчастного брата, а затем, покинув спальню, мы направились в комнату, где испокон веков вершились судьбы Империи – в кабинет малой библиотеки. Во дворце по-прежнему было спокойно: никакой суеты, все занимаются своим делом. И все, встреченные нами по пути, от слуг до министров, отдавали Марции знаки внимания, приличествующие Императору. Из чего я сделал вывод, что люди, выдвинутые Генрихом и окружавшие его в последние годы, отнюдь не расстроены неожиданным разворотом ситуации. Это сильно обнадеживало, потому как именно в руках этих незаметных личностей и была сосредоточена реальная государственная власть. К тому же по собственному опыту я знал, что справиться с военными бунтами в принципе легко, а вот с гражданским неповиновением – практически невозможно…
Тем временем мы пришли в кабинет, ничуть не переменившийся с того момента, как Генрих и я были тут в последний раз. Рабочий стол Императора был все так же завален разнообразными бумагами, а в камине кто-то заботливо разжег огонь… В некотором смысле я, наверное, тоже был частью этого интерьера, поэтому привычным движением уселся в гостевое кресло рядом со столом. Принцесса тонко почувствовала момент и с секундным, но не ускользнувшим от меня колебанием заняла-таки кресло своего отца. Несколько минут она просто перекладывала какие-то предметы, выполняла другие, столь же незамысловатые, действия, словно вживаясь в свою роль на уровне ощущений…
Согласно традиции, Император начинает разговор первым, поэтому я упорно молчал, но и ей еще явно не хватало уверенности. На выручку к Марции пришел старый камердинер Генриха, со своей всегдашней невозмутимостью возникший на пороге.
– Какие будут распоряжения, Ваше Величество? – спросил он с гениальной ноткой формальности.
Совершенно по-отцовски Марция откинулась в огромном старом кресле и сделала жест рукой, будто прикрывая дверь.
– В ближайшие два часа я занята для всех.
Флегматично кивнув, старик развернулся, но, выходя, все же не удержался и пробормотал:
– Вот уж не думал, что когда-нибудь эта фраза сможет доставить мне удовольствие.
Когда за ним закрылась дверь, Марция заговорила. Совершенно четко и отстраненно она сказала:
– Для начала, Рагнар, тебе придется многое мне рассказать. Пока я не могу принимать никаких решений. Я должна знать, что же все-таки происходит.
«Да, девочка, это уж ты заслужила как минимум», – подумал я про себя и коротко кивнул, словно отдавая честь.