— А что же это за специфический образ, сэр? — спросила я, начиная подозревать, что, во-первых, не зря Лестер подкинул мне эту восхитительную наживку, которую я проглотила в готовностью. Если бы только понять мотивы декана…

— Речь идет о магии неясной природы, мисс Уорд, — ответил Дин Лестер, не сводя с меня пристального изучающего взгляда. Первый раз за все то время, которое я знала декана, выходило так, что губы этого человека были растянуты в улыбке, а глаза сохраняли серьезное, почти встревоженное выражение.

Полученная информация больше путала, чем объясняла происходящее. Одно было ясно, если бы в моем присутствии использовали заклинание, я бы его непременно должна была почувствовать.

Но не могло же в итоге то черное лысое чудище еще и магию применять. Это уж точно было бы чересчур.

— Я ничего такого не заметила, сэр, — заявила я. — Никакой странной магии я не почувствовала, никого кроме некроконструкта и второго монстра не видела. Кстати, а какие-то следы на том некромантическом создании остались? Можно определить, кем оно был создано?

Мужчины одновременно покачали головами. Стало быть пустышка.

Жаль. Очень жаль.

— Мисс Уорд, — напоследок обратился ко мне профессор Уильям Лестер. — Мне бы хотелось попросить вас быть более благоразумной не прогуливаться по замку в одиночестве. Особенно в темное время суток. Вчера эта ошибка едва не стоила вам жизни.

Совет был определенно хорош, да и произнесли его с какой-то особенно прочувствованной интонацией, которую редко удавалось услышать от Лестера-младшего. Как будто для него вопрос моей безопасности был чем-то очень личным.

— Я постараюсь, сэр, — пискнула я и покинула преподавателей.

В кампусе жизнь текла бурным горным потоком под девизом «все бегают, всем весело». Веселей всего было полицейским, которые начали под недоуменными взглядами общественности обшаривать все по второму кругу. Зачем это понадобилось, из всех студентов, наверное, знала только я одна: если некроконструкт уничтожен, убийце, вполне возможно, потребуется новый. А значит, новый поиск материалов, помещения…

И опять факультет некромантии готов был повеситься в полном составе. Ну, кроме Мёрка, наверное. Каждый раз, когда я на него натыкалась, Картинка пребывал в состоянии абсолютного спокойствия. А вот Джон, который теперь рвался пообщаться со мной в два раза чаще обычного, пребывал на грани истерики, и в подробностях рассказывал о том, какие проблемы возникают с его курсовой и еще несколькими проектами только по той причине, что полиция со свойственной ей бесцеремонностью встала на пути науки.

Про Патрицию Эверглот мой парень разумно не говорил ни слова, однако это вовсе не отменяло того факта, что эти двое встречались. Правда, пока не на виду, не выходя из рамок приличия. Впрочем, все в жизни меняется. Когда изменится окончательно ситуация с Джоном и Пат, оставалось только гадать, однако вряд ли ждать придется так уж долго.

Команда по защите прав Тайлера ошивалась неподалеку, стараясь залезть в каждую щель и параллельно не споткнуться о полицейских. Зато они постоянно лезли к студентами со странными, почти неприличными вопросами, стараясь вызнать о происходящем в университете.

— По-моему, они копают под наш университет, черт его знает, зачем, — вынесла свой вердикт Гарри после обсуждения происходящего за ланчем. — Будто бы Тайлер — сирота, попавшая в неблагополучную семью, а они — работники опеки, которые пытаются спасти бедолагу.

Я зацепилась мыслью за эти слова.

Сирота, попавшая в неблагополучную семью.

Сиротой в нашей ситуации был не Кай Тайлер, а Уильям Ласлоу, которого я знала как Уильяма Лестера. И слова Гарриет показались посланием от старушки-судьбы. Может, стоило разобраться с этой историей, если не для Тайлера, Лестеров или еще кого-то — то для себя самой.

Быть может, одно потянет за собой другое?

Но как задать вопрос об усыновлении? Это ведь просто неприлично, вызнавать такое, неприлично и может причинить боль. А принять боль собственному преподавателю по физическое культуре и рукопашному бою — это не самый умный поступок в жизни, который граничит с суицидом.

Про декана и думать не стоило, каким бы добрым и всепрощающим он ни был, но такое бесцеремонное вмешательство в дела его семьи, вероятнее всего, не оценит, и не простит. Как и любой другой живой человек.

Обо всей этой непросто ситуации я размышляла, расположившись под деревом с книгой. Благо погода еще позволяла. Правда, в итоге выяснилось, что том я держала вверх ногами.

Мантра «не мое дело» помогала чертовски плохо. Теперь дело стало моим уже на двести процентов. Ровно с того момента, как я столкнулась с некроконструктом. Хотя влезла по самые уши в странную историю с самого начала…

— У тебя сейчас такое перекошенное лицо, — раздался как гром среди ясного неба голос Дуэйна Мёрка. В этот момент он показался чересчур низким для такого худощавого и узколицего парня. — Как я понимаю, последствия излишнего любопытства не дают спокойно спать?