— Янус? — Полковник вопросительно посмотрел на вошедшего.

— Простите за беспокойство, пан Беляк. Поручено явиться с приказанием начальства. Срочно.

Молодой блондин с густым пробором волос встал у дверей кабинета, держась ровно и не выказывая эмоций. Глаза на узком змеином лице неподвижно смотрели на полковника. Подпоручика Януса Корсака, переведённого из жандармерии в Дефензиву, отправили в подчинение Беляку, на стажировку. Собислав не испытывал к подопечному негативных чувств, но в то же время не понимал, почему руководство решило приставить к нему постороннего. Под началом полковника служили опытные сотрудники, готовые на любые, зачастую «грязные» операции. Для обучения существовал специальный отдел. И потому его отчего-то давила еле уловимая напряжённость в отношении к подпоручику, а тот эту подозрительность прекрасно улавливал. Дождавшись короткого кивка командира, Корсак продолжил:

— Пан Антоний Яжловецки ожидает вас. Просит явиться как можно скорее.

— Он не передавал, по какому поводу такая срочность?

— Никак нет, — уверенно ответил подпоручик.

— Хорошо, — кивнул Собислав. — Можешь идти.

Встав, полковник снял со спинки стула коричневый пиджак и натянул на рубашку с кобурой. Даже при визитах к руководству запрещалось оставлять личное оружие без присмотра: считалось, что оно должно быть с сотрудником всегда. Достав из внутреннего кармана ключ, мужчина покинул кабинет и оказался в длинном коридоре с высоким потолком и чёрным мраморным полом. Лампы накаливания свисали на коротких проводах через каждые десять метров. Было тускло, и оттого немая мрачность пустых коридоров Дефензивы становилась тягучей, вязкой. Затворив кабинет, Собислав направился к ближайшей лестнице. Уверенные шаги отдавали в безлюдном пространстве ударами колоколов. Тянулись вдоль стен вереницы дверей чужих кабинетов. В каждом прорабатывалось что-то особенное: сводки информаторов и плацувок [1] , схемы финансирования радикальных группировок, военные планы для Единой Директории… Дефензива занималась всеми направлениями политики Бравой Вольности, совмещала контрразведывательную, диверсионную и даже террористическую деятельности. Структура, подобная ей, существовала только в одном государстве, с которым Четвёртая Республика находилась в состоянии холодной войны.

Поднявшись скорым шагом на пятый этаж, Собислав устремился в конец коридора: такого же мрачного и безлюдного. Он упирался в дверь из роскошного чёрного дерева с позолоченной ручкой. Табличка на ней гласила: «Руководитель управления контрразведки гетман А. Яжловецки» Стоило Беляку постучать, как ему тут же отворили. В проходе показался человек двухметрового роста, полного телосложения с выпирающим животом и круглой головой, отдалённо напоминающей кабанью. Хитрые глазки под массивным лбом контрастировали с роскошными усами и седой бородкой. Одет он был в такой же деловой костюм, как и Собислав, но чёрного цвета и лучшего покроя. Рукоять табельного пистолета выглядывала из-под пиджака.

— Наконец-то! — пробасил Антоний Яжловецки и опустил огромную ладонь на плечо полковника. — Проходи, присаживайся.

— Благодарю, пан гетман.

Кабинет главы контрразведки был намного просторнее конуры Собислава. Шерстяной ковёр приятно поглощал шаги. Под высоким потолком висела инкрустированная хрусталём люстра. Правда, сейчас она не горела, и единственным источником освещения служила керосиновая лампа подобно той, что стояла у Беляка. Вдоль боковых стен тянулись книжные полки, забитые трудами по военному и политическому искусству. Собислав знал, что большую их часть Яжловецки вывез, когда грабил соседние страны в составе опергруппы. Оборона Старого света, убитая боями в Последнем крестовом походе на улицах собственных городов, не ожидала удара со стороны, казалось бы, друзей и партнёров. Четвёртая Республика укрепилась во многом благодаря тому, что вовремя отсепарировалась от прокажённого союза на западе и также стремительно освежевала ещё не околевший труп. Как итог, Республика сама стала олицетворением запада, квинтэссенцией его богатств и достижений. Сейчас шкафы с книгами скрывались во мраке, свет керосинки не доставал их, но не заметить силуэт постороннего человека у одного из них было невозможно. Тем не менее, опознать его полковник не смог. Стол Антония был массивным и роскошным, под стать хозяину. Деловые папки аккуратно сложены и сдвинуты к краям, посередине располагалась подставка для озолочённых пишущих ручек. Рядом приставлен металлический стул. Собиславу подумалось, что кому-то из троих в кабинете не хватит сидячего места, и это наверняка будет он. Чёрное кожаное кресло во главе стола продолжало пустовать: Яжловецки к нему не спешил, оставшись позади Беляка.

Наконец, неизвестный вышел на свет керосинки. Статный седой мужчина в длинном тёмно-сером камзоле с бардовыми узорами чинно прошагал к столу и занял кресло Антония. Ястребиный взгляд моментально вперился в глаза выпрямившегося по-армейски полковника, будто считывал мозговые импульсы. Мужчина властно махнул в сторону стула и бросил:

— Садитесь. Разговор будет серьёзный.

Беляк повиновался. Стоявший где-то позади Яжловецки гостя почему-то не интересовал. Того это возмутить не могло по определению: севшего во главе стола пожилого человека все знали как маршала законодательного Сейма Клеменса Станишевского. Но даже второй политик в государстве после президента не мог позволить себе такие решительные жесты, не занимай он более существенный в узких кругах пост. Разумеется, особыми полномочиями человек за столом обладал. Помимо главы Сейма пан Станишевский носил титул великого гетмана Дефензивы, управляя ею десятилетиями. Он лично курировал все геополитические операции Четвёртой Республики, изнурял соперников комбинациями, осмыслить которые было непросто даже ближайшему его окружению. Как и подобало в современном мире, серый кардинал теневой политики выходил прямиком из разведывательной спецслужбы, а та всецело принадлежала ему. Клеменс редко появлялся на публике, предпочитая наблюдать ястребом с высокой скалы. Собислав видел его вживую лишь несколько раз за семь лет службы в Дефензиве. Этим Беляк и оправдал для себя то, что сразу не опознал человека из тени. Хотя от этого подорванное чувство профессионализма не стало зудеть слабее.

— Вот и он, — с воодушевлением представил подчинённого вставший позади стула Яжловецки. — Собислав Беляк возглавляет столичную экспозитуру уже семь лет. Убивал террористов, ловил агентов. Благодаря ему Варсавия спит спокойно.

— Вы преувеличиваете мои достижения, пан гетман, — ответил полковник.

Станишевский сцепил подушечки пальцев, продолжая изучать Беляка ястребиным взглядом.

— Кажется, лично нам общаться не приходилось?

— Никак нет, пан великий гетман.

Клеменс откинул стан на спинку кресла. Его суровое лицо оставалось непоколебимым.

— Вы хорошо знаете историю, полковник?

— Пан Станишевский? — Собислав вопросительно посмотрел на старца в камзоле. — Предпочитаю её творить.

— Достойный ответ, — похвалил великий гетман. — Современники не ценят историю, но я черпаю в ней силу. Сотни лет наша страна выживала между колонизаторами с запада и варварами с востока. Мы копили опыт, а хитрость спасала нас в годы смуты. Теперь, когда человечество довело себя до истребления, мы восстали над пеплом. Запада нет, мы — запад. Взяли лучшее, что те не успели потерять, вернули наши исконные земли. Но варвары… — Станишевский вытянул в сторону указательный палец. — Варвары с востока остались. Нас разделяет Пепелище, но пока Региональная Федерация и её Управление Временного правительства продолжают существовать, покоя мы не дождёмся. Мне достоверно известно, что агент УВП Гамбит находится в столице и до сих пор не пойман. Кажется, такие, как он, называют себя эмиссарами.

— Позвольте, — встрял Собислав. — Мы связали Гамбиту руки. Наши сотрудники несколько лет кряду вылавливают агентуру врага, а жандармерия расправляется с бунтарями. Даже если Гамбит активизируется, то этим он лишь выдаст себя. Поймать его будет несложно.

— Уж поверь: действовать он начнёт, — послышался бас гетмана Яжловецки. — Мы ждём в гости атамана Единой Директории. Хочет нанести визит нашему президенту.

— Симион Бесский будет здесь? — удивился Собислав.

— Именно, — сухо подтвердил Клеменс. — Он давно нервирует Федерацию. Выездом Бесского из Единой Республики они воспользуются. Мой агент в УВП под криптонимом «Четвёртый» это подтверждает.