Олеся подняла со смрадного пола бездыханных малышей, укутала в тёплые одеяла и села рядом, бормоча колыбельную. По щекам Леси стекали горькие слёзы. Она не знала, как расскажет Александре тягостную весть: у них больше нет младших братиков. Она боялась, что сестра никогда её не простит.

* * *

Возможно, то было совпадением, а может, злой шуткой судьбы, но бензобак белого джипа Волковых оказался пуст. Водителю пришлось совершить незапланированную остановку на подозрительной автозаправке, не дав притихшим в салоне пассажирам покинуть Бурьяново. Евгений Иванович оставил машину и покрылся испариной, обнаружив на кузове следы засохшей крови. Витя тоже вышел на улицу, но в отличие от дяди даже не вздрогнул при виде этого. Он не считал себя бессердечным, но крови не боялся. Поэтому не сменился в лице, когда произошёл тот неприятный инцидент. Водитель сообщил господам, что какой-то пьяный бродяга бросился под колёса. Евгений Иванович предложил вернуться и помочь несчастному, но юный князь возразил:

– Нет, дядя. Бомж сам виноват. Никто не просил его кидаться под колёса, – мальчик скрестил руки на груди. – Он испачкал мой джип! Я прощаю его, – заключил Виктор и скомандовал водителю: – Вези нас отсюда!

Сейчас Вите стало немного совестно. Вдруг тот бомж серьёзно пострадал? Не дай бог, не выжил? Впрочем, жалеть было поздно.

Виктор уныло наблюдал за тем, как Евгений беседовал с заправщиком. Тот ни в какую не соглашался принимать банковскую карту, требуя наличные. Водитель тоже покинул машину и вмешался в их недобрый диалог. Юному Волкову всё это до жути надоело. Ему захотелось сбежать. Нет, он не собирался убегать на самом деле. Просто часок-другой прогуляться по городу и заодно заставить дядюшку переживать. Может, тогда Евгений одумается и согласиться погостить на родине ещё немного?

Больше пятнадцати минут заправщик морочил посетителям голову, не выпуская их из мутной будки. Он всё же согласился заправить и подошёл к внедорожнику. Евгений чуть не поседел, обнаружив пустой салон. Видя побитые двери, разбитые стёкла, садистски раскромсанную кожу на сиденьях, мужчина ужаснулся. Он решил, что негодяи, напавшие на автомобиль, похитили племянника. Помимо прочего причинённого вреда злоумышленники стащили магнитолу и пакеты с подарками от юного Виктора.

Евгений Иванович несколько раз безрезультатно обыскал окрестности заправки. Взъерошенный и вспотевший он осмелился позвонить Григорию Андреевичу Денисову, официальному опекуну Вити.

– Григорий, прошу, помоги! Я сбился с ног… Вся надежда только на тебя, – взволнованно произнёс Евгений, рассказав ему о случившемся.

– Как ты посмел увезти мальчишку без предупреждения?! Да ещё и умудрился оказаться с ним в подобном месте без охраны! – басистая желчная речь заставила барабанные перепонки Евгения Ивановича разболеться. – Безответственный идиот! Тебе следует думать о собственных детях. За Витей и так есть кому присмотреть.

– Простите, что я вас побеспокоил, – мрачно ответил Евгений и хотел уже сбросить вызов. – Витя был прав – он никому не нужен…

– Феникс – зажравшийся мальчишка. Он понятия не имеет, каково это – быть ненужным. Впрочем, Виктор только начал чистовик своей жизни. Время покажет, каким лордом и человеком он станет, – серьёзно сказал Денисов и, прежде чем распрощаться с зятем, добавил: – Я посодействую в поисках. Мои люди решат проблему с автомобилем, позаботятся о безопасном возвращении Витюшки домой и проследят, чтобы ты не пропустил рейс.

* * *

Резво шагая по нищим улочкам, юный Волков не смотрел на прохожих. Впервые он был в городе совсем один, да к тому же в таком неблагополучном районе. Витя боялся оглядываться по сторонам и вступать в диалог с «местными обезьянами». Он то и дело представлял перед собой встревоженное лицо дяди. Феникс всё ещё был обижен на Евгения, но понимал, что поступает подло, заставляя родного человека перенервничать в последние часы перед их долгим расставанием.

– Что же я делаю? Нужно вернуться! – сказал он самому себе и остановился.

Виктор плохо ориентировался на местности и не знал, куда идти. Он торопливо двигался, всё больше теряясь среди однотипных пятиэтажек. Лица случайных прохожих ему казались чудовищными, а голоса неразборчивыми, чужими: одни напоминали змеиное шипение, другие – дикий вой. Грубая грязная, покрытая шрамами рука без указательного и половины среднего пальцев внезапно схватила его плечо, заставив юного князя Волкова позеленеть.

– Дядя! – испуганно закричал Витя, вырвавшись, и рванул вперёд без оглядки. Он не заметил замёрзшую лужу. Наступил, поскользнулся, упал, сильно ударился. Потрепал мех леопардовой шубки и порвал брюки на коленях. – Евгений! Дядя, где ты? Я хочу домой! – он надорвал голос и чуть не заплакал.

Евгений его не слышал. Рядом не было ни единой знакомой души. Какие-то подростки в страшных куртках стали ржать над Виктором как лошади и кидать в чужака снежки. Фениксу было больно, обидно и холодно. Он вышел из себя, вскочил и погнался за обидчиками, размахивая кулаками. Подростки обхитрили его: они ловко удрали, а Витя заблудился среди бурьяновских дворов.

Феникс шёл куда глаза глядят, с поникшей головой. Он не заметил небольшой силуэт с огромной сумкой, надетой через плечо, что нёсся навстречу. Волков и неизвестный столкнулись, из-за чего оба оказались в снегу. Они поднялись практически одновременно, хмуро бормоча что-то себе под нос. Незнакомый подросток стал поправлять спадающую лямку, даже не взглянув на Витю.

Волков уставился на него. Неказистый, ниже Волкова на целую голову, в старой расстегнутой куртке, тёмных рейтузах да поношенных кедах. Витю совсем не смутил ни наряд, ни волчий взгляд выразительных глаз, синих, как волны бушующего моря. Шапка-ушанка позволила разглядеть лишь румяные щёки и нос.