Я начала завтракать. Брат принялся заговаривать мне зубы. Так он делал всегда, когда волновался обо мне. Слушая его вполуха, я размышляла, что за всю жизнь можно было бы уже привыкнуть к этой боли. Но каждый раз как первый.

— Помоги мне подняться, — попросила я брата, когда с завтраком было покончено. Он переставил поднос на прикроватный столик и поддержал, чтобы я смогла дойти до гардеробной.

Комнаты были очень удачно оборудованы под меня. В гардеробной стоял удобный диванчик. Почти все вещи я могла взять, не вставая с него.

— Я подожду в спальне, — сказал брат, помогая мне сесть на диван, — не торопись.

И вот началась борьба со слабостью. А поединок с болью будет продолжаться всю мою, надеюсь, короткую жизнь. Собралась за полчаса. Натянула на себя простенькое платье черного цвета, стянула свои темно-зеленые не слишком длинные волосы в хвост. В зеркале отражалась изнеможденная мордашка с большими золотыми глазами. Привычно сильно надавила руками на грудь, казалось это могло уменьшить боль.

— Я готова, — тихим голосом произнесла я.

Брат сразу открыл дверь, зашел в гардеробную, осмотрел меня с ног до головы:

— Какая же красотка моя сестричка. Только как ты собралась идти босиком? — Леви подхватил с полки удобные сапожки, сел на корточки и начал меня обувать.

Я не сопротивлялась, просто не было сил.

— Вот, так намного лучше, — с улыбкой произнес брат. Леви подхватил меня на руки, и мы направились к выходу из дома. Там нас должна ждать карета.

Моя комната находится на втором этаже, подальше от повседневной суеты. Мы спустились на первый этаж и направились к выходу. Возле него в большом коричневом кресле сидел наш дядя в компании с чашкой ароматного чая.

— Доброе утро, моя герцогиня! — отсалютировал чашкой дядя. — Готовы, дети мои, к путешествию? — он встал, не спеша подошел к нам и поцеловал меня в лоб. — Пылающая как и всегда, — улыбнулся мне Хьюго Этраль. Гроза всех некромантов Аскола, государства где мы живем.

Маги в нашем мире в среднем живут сто пятьдесят-двести лет. Поэтому в свои восемьдесят дядя выглядит великолепно. Высокий, коротко стриженный мужчина с черными глазами. Волосы, как у большинства некромантов были темные. Почему он до сих пор одинок, не понимаем даже мы. Хотя сложно назвать одиноким мужчину, который уже восемь лет воспитывает двоих детей.

Дядя стал нам настоящим отцом.

— Давайте отправляться в путь, — улыбнулась я словам брата.

Дорога заняла не так много времени, где-то около часа. Вокруг зеленел еловый лес, привнося в мир легкий запах смолы. Кладбище семьи Арбек очень древнее и очень большое. Наш род берет свое начало от первых королей государства Аскол, а первые короли пришли на эту землю ни много ни мало семь веков назад.

У ворот стоит сторожка смотрителя — обязательное условие существования таких захоронений. По всей территории расставлены амулеты, которые позволяют засечь любую активность, и в случае восстания вовремя позвать на помощь некромантов.

Смотритель с поклоном встретил нас у ворот, а когда мы втроём пошли в глубь кладбища, к склепу родителей, посмотрел нам в след. Здесь мои заботливые родные позволили мне пройтись самой. Я шла под руку с дядей.

До склепа мы добрались быстро, брат открыл дверь и изнутри потянул холодный и сырым воздух.

— Идемте, — похлопал по моей руке дядя.

Внутри склеп представляет собой квадратное помещение, на стенах которого можно было увидеть таблички с именами усопших.

В обоих родах и Арбек, и Этраль было много некромантов, поэтому в какой-то момент было принято решение сжигать тела, чтобы, умерев, не превратиться в какую-нибудь тварь темного мира. Урны же с прахом ставят в каменные шкафы, на дверках которых и пишут, кому принадлежит прах. Родители покоятся у дальней стены. Мы подходим к их шкафу. Я отпускаю руку дяди и делаю последний шаг сама. Провожу по шершавой холодной плите.

— Я все еще жива, — натянутые нервы начинают медленно скручиваться, сердцебиение учащается. — Опять, — запрокидываю голову назад, упираясь глазами в потолок. Брат и дядя не мешают мне, они знают, что все равно помочь ничем не смогут.

Чтобы уменьшить боль, сажусь на корточки и сильно начинаю давить руками на грудь, на источник моей магии.

Спустя пятнадцать минут приступ потихоньку отступает, слабость накатывает волнами.

— Домой… — свет меркнет, приходит спасительная темнота.

Наверное, вам интересно, зачем ехать к родителям, если знаешь, что случится приступ? Зачем усугублять свою ситуацию?

Это мой способ прожить еще год. Только это помогает вспомнить, что дар, который жрёт изнутри, может не только уничтожать. Доказать хотя бы себе, что я — это не только боль.

Временами мне хочется поскорее умереть, чтобы перестать чувствовать все это…

Я проспала целый день после приступа. Наверняка мои любимые мужчины приходили по десять раз на дню проверить мое состояние. Когда организм наконец решил, что он достаточно отдохнул, я проснулась. В комнате царил полумрак, а в кресле около окна дремал дядя. Когда я села в кровати, он встрепенулся и обратил на меня свой взор и спросил: