Повесть основана на реальных событиях. История пути китайского мальчика от послушника даосского монастыря через катаклизмы начала двадцатого века до звания капитана госбезопасности СССР с долей мистики и романтики.
Для одной страны – ты разведчик, а для другой – шпион. Осталось понять, где твоя истинная Родина.
От автора
Дорогой читатель, выбранная тобою повесть написана на основании биографии прадеда моего любимого мужа. Ван Ин-Зун был незаурядной личностью, свободно говорил на нескольких языках, по происхождению был китайцем, но работал на Российскую Империю и СССР. Семья бережно хранит вещи, связанные с Николаем Ван-Ин-Зун. Я соединила вместе исторические факты, семейные истории и воображение и записала эту историю как легенду, так как легенда – это и есть приукрашенная фантазией реальность.
Основная часть
Глава 1 Ван Пей Сен
1968 год, Хасанский район Приморья.
Крепко сложенный двадцатилетний метис Слава не в первый раз переходил границу с Китаем. Его восточная внешность, знание языка и китайская одежда позволяли в случае обнаружения сделать вид, что он заблудился. Слава шёл с задания, он нашёл в кукурузном поле тело пропавшего неделей ранее офицера-разведчика. Данная информация нужна не только командиру, но и семье погибшего.
Услышав приближение китайского патруля, Слава с кошачьей ловкостью залез на старую липу. В июле липа стояла пёстрая, как будто в камуфляже: ярко-зелёный лист липы перемежался с жёлтыми семенами. С этой липы хорошо было видно и вспаханную пограничную полосу и приближающихся китайских пограничников.
С обратной стороны липы было большое дупло, судя по его содержимому, там зимовал гималайский медведь, а может и парочка. Скомкав шерсть из дупла, Слава выкинул её в сторону кустов, а сам как можно плотнее вжался в дупло.
Служебная собака почуяла запах медведя и облаяла кусты. Лазутчик улыбнулся, проводил патруль глазами.
Парень спокойно слез с дерева, пошёл к контрольной полосе, но на пути были кусты со спелой малиной, а Слава был голоден, и ему хотелось пить. Две горсти ягод спасли бы его положение. Слава соблазнился. Какая же сладкая ягода!
Неожиданно он услышал треск и чавканье. Раздвинув стебли малины, Слава увидел бурого медведя, который наслаждался ягодой с не меньшим удовольствием, чем человек. «Значит, собака почуяла не только запах шерсти», – подумал парень.
Не оглядываясь, Слава сделал три аккуратных шага назад, резкая боль пронзила его левую ногу, Слава вскрикнул и упал.
Медведь, встревоженный криком раненного, ринулся через кусты. Парень повернул голову и увидел старого китайца в маскировочной одежде.
– Чжэньбао дао нельзя, привет бабке Нине от брата,– сказал китаец с акцентом, развернулся и ушёл через малинник.
У Славы было повреждено сухожилие, он подобрал сухой сук и поковылял через полосу. К счастью, его уже встречали на советской стороне.
Нина всегда была образцовой хозяйкой. Вот и сегодня она затеяла китайские пирожки на пару. Рецепт она помнила ещё со своего китайского детства, вот только пекинской капусты в советском магазине «Овощи и фрукты» не продавали. Нина заменяла её белокочанной.
Квартира у Нины была обычной хрущёвкой, полученной ею по праву жены репрессированного, но далеко не сразу. Квартиру дали только после письма на имя Ворошилова, которое скинула в почтовый ящик в самой Москве проводница поезда. Проводницу Нина, конечно же, заранее отблагодарила подарком. Письма, отправленные из Хабаровска, до Ворошилова не доходили.
Прихожая и кухня в хрущёвках находятся рядом, поэтому, когда Нина услышала слова популярной песни «Над Амуром тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят», она уже не сомневалась,– это приехал её внук.
Парень, хромая, зашёл на кухню.
– Привет, баб!
– Славик, привет, вот это да! В отпуск или командировку?
Взгляд Нины уловил хромату внука.
– После госпиталя отпуск дали, не удачно упал. Мне предлагали дальше служить на острове поближе к Хабаровску, но не получилось, на реабилитацию посылают. О, баодзи!
Слава придвинул к себе тарелку с готовыми паровыми пирожками, смачно надкусил верхний пирожок.
– Вкусно. Соскучился по твоей еде. Баб, а тебе китайский брат привет передавал.
Нина поменялась в лице и уронила готовый баодзи обратно в пароварку.
– Какой брат?! Он давно умер.
– Да живой он, я его три месяца назад видел… Ну, или не его. А почему раньше о нем не рассказывала? Меня по службе проверяли, никаких вопросов не задавали. А я в детстве заветный чемоданчик с иероглифами на замке у тебя видел.