– Как вас зовут? – поинтересовалась девушка. Несмотря на капризы, гость стучал ложкой весьма бодро. Проголодался.

– Риан, – ответил он после пары секунд молчания. – Расскажешь, как я здесь оказался?

– Это лучше спросите у моего отца. Он вас принёс, но откуда и что случилось, я не знаю. Папа зайдёт к вам позже. Съели?

Вновь несколько мгновений молчания.

– Да. Откуда ты знаешь? Ты же не видишь.

– Вы положили ложку в пустую тарелку, – пояснила Тайра. – Она стукнула. Я не вижу, но слышу хорошо. Давайте поднос, сейчас сыр вам принесу. И лекарства.

Она взяла протянутый поднос и уже хотела идти к двери, когда услышала:

– А ты… с рождения слепая?

– Нет. С десяти лет.

Тайра давно не чувствовала горечи, отвечая на этот вопрос. Хотя первое время она очень скучала по краскам окружающего мира. Безумно хотелось видеть рассветы и закаты, наблюдать, как желтеют и краснеют листья осенью, изучать новые растения не только на ощупь. Но вокруг уже тринадцать лет была темнота, с которой Тайра давно смирилась.

Но сны она всё равно видела цветные. Будто бы до сих пор была зрячей…

Большой кусок сыра Риан проглотил с аппетитом и даже сказал, что вкусно. Он словно был удивлён этим фактом, и Тайра подумала, что их гость, наверное, не очень любит сыр, или никогда не ел хорошего.

Потом она дала ему лекарства и попросила лечь на диван, чтобы помазать ожог.

– Как ты будешь мазать, – проворчал парень, но просьбу выполнил, опустившись обратно на подушку. – Ты же слепая.

Теперь, когда он поел и перестал сипеть, Тайра ясно слышала – Риан очень молод, скорее всего, ненамного старше её.

– Наощупь, – ответила девушка, зачерпнув на ладонь мазь из баночки, и села на диван. Протянула руку, коснулась груди, и он вздрогнул.

– Холодная… Хорошо.

Тайра улыбнулась, но не ответила, сосредоточившись на деле. Чтобы было удобнее, вторую ладонь она положила на плечо неповрежденной руки – так было проще ориентироваться.

Направо, до подмышки, потом вверх, до шеи. Влево, и опять вниз, а затем вправо…

Тайра сосредоточенно распределяла мазь по ожогу, когда вдруг услышала тихое и задумчивое:

– Если бы не глаза, ты была бы красивой.

Она на секунду замерла, растерявшись и не понимая, как реагировать, а Риан продолжал:

– Волосы у тебя шикарные. Густые, чёрные и блестящие. Никогда не видел таких блестящих волос. А губы…

Тайра мотнула головой, почувствовав прикосновение к нижней губе, и резко сказала:

– Не надо меня трогать!

Он фыркнул.

– Тоже мне, недотрога. Думаешь, не знаю, что девки в посёлках рано с парнями обжиматься начинают? Или у тебя жених есть?

Тайра вскочила, так и не закончив покрывать мазью ожог, и сделала шаг в сторону, чуть не споткнувшись о стол. Сердце её колотилось, как шальное, к горлу подступала тошнота, и прежде, чем ответить, девушка сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Она была очень чувствительна к прикосновениям и терпеть не могла, когда её трогали чужие или незнакомые люди. Тайре требовалось время, чтобы привыкнуть к новому человеку, и время продолжительное, поэтому сейчас она испытывала глубочайшее отвращение.

– Это не ваше дело. И больше никогда не трогайте меня без разрешения, иначе пожалеете, – произнесла она тихо и весомо. Риан вновь фыркнул, но ничего не ответил, и Тайра вышла из комнаты, думая о том, что стоит попросить отца освободить её от ухаживаний за этим «гостем».

Сам его домой притащил – сам пусть и возится.

Гектор всё же урвал немного времени на обед, и потом зашёл к Роджеру, чтобы обсудить некоторые вопросы перед визитом в Императорский театр.

Финли, как раз отпустивший одного из сотрудников второго отдела, увидев начальника, страдальчески вздохнул.

– Только я хотел пообедать…

– Не переживай, я ненадолго, – хмыкнул Гектор, опускаясь на стул. Стул в этом кабинете был один, специально для него. Остальная мебель – диван и кресла для Роджера и посетителей. – Хочу поговорить о деле Виго Вамиуса.

– Угу, – понимающе кивнул Финли, с тоской заглянув в опустевшую кружку, и коснулся браслета связи. – Кэт, сделаешь мне ещё кофе?