— Пресвятая матерь божья, — пробормотал Кракен, бледнея. — Откуда взялась эта адская штуковина?

— Дрейк, — коротко ответил ему Годелл, набрасывая шаль на вещицу.

Кракен медленно помотал головой и, сделав основательный глоток бренди, на этот раз запил его водой.

— Если бы вы видели, что лорд Бингли сотворил с собою такой штукой там, на Уордор-стрит… — дрожа, Кракен прикрыл глаза, вероятно, тщетно стараясь выбросить из памяти сцену бесславной кончины лорда Бингли. Если верить часам, молчал он целых тридцать секунд.

— Так что же лорд Бингли? — переспросил Сент-Ив, в котором взыграло естественное для ученого любопытство.

Годелл повернулся к нему и, качая головой, приложил к губам палец, тем самым как бы намекая, что историю с лордом Бингли не стоит извлекать на свет: отдельные причуды человеческой натуры, будучи освещены, предстают куда черней прежнего.

Кракен не откликнулся на вопрос Сент-Ива и возобновил рассказ:

— Я спустился в канализацию на Стилтон-лейн и выбрался из люка чистый, как младенец, можно сказать. Вы сами видели, что стоки делают с обувкой. Тут мне и было видение… — умолкнув, Кракен вгляделся в спящего Кибла. — Дороти Кибл в полном порядке, хотя навряд ли она выбрала бы себе такой порядок. У Дороти жар или что-то навроде, и Дрейк никого к ней не пускает, кроме, понятно, доктора.

С последним словом Кракен закатил глаза, давая остальным понять, какой именно доктор бдит у постели больной Дороти.

— Грязный подонок! — вскочив, взревел капитан, будто намеревался пристукнуть горбуна прямо здесь.

Кракен поднял руку:

— Не в том смысле, джентльмены. Дрейк не потерпел бы такого… по собственным резонам, если вы улавливаете мою мысль. Он намерен излечить Дороти от лихорадки, если только не притворяется. Только я успел спрятаться в чулане наверху, на площадке второго этажа, как в дом заявился Пьюл — из-за девушки сам не свой, рвет и мечет, к тому же весь облеплен пластырем. Очередное «верное средство», как он выразился в ту ночь, когда они с горбуном выкручивали меня, что простыню, дознаваясь про записки хозяина. В общем, Пьюл прибежал туда, воняя до небес какой-то химией, а руки у него сплошь зеленые. Век бы такого не видеть. Ну они дали ему пинка, и болван просто озверел. Поклялся, что убьет Нарбондо. Потом поклялся, что убьет Дрейка. Потом поклялся, что переубивает всех в городе. Тут ему и указали верную дорогу, а сразу после этого инцидента Нарбондо отбыл сам, в большом волнении — думаю, джентльмены, он напугался, что Пьюл устроит на Пратлоу-стрит натуральный кавардак. Только что бы он там ни задумал, это сущий пустяк по сравнению с прошлым вечером. То-то доктор удивится, скажу я вам.

Кракен ухмыльнулся, вообразив реакцию Нарбондо: от лаборатории не осталось и камня на камне, на лестнице агенты Скотланд-Ярда, а ящик Кибла исчез неведомо куда. Нарбондо тут же смекнет, что, пока он крутил шуры-муры у Дрейка, кто-то вырубил под корешок все его тщательно продуманные планы.

Сент-Ив всадил кулак в раскрытую ладонь и вскочил.

— Значит, пройдем сточными тоннелями! — объявил он. — Сможешь провести меня по ним? И чем быстрее, тем лучше. Они опережали нас на полкорпуса, но теперь мы поквитаемся.

— Погодите-ка, — остановил его Кракен, едва заметно улыбаясь. — Еще не все.

Сент-Ив уставился на него, не понимая:

— Что еще?..

— Этот ваш корабль, он в тамошней гостиной.

Сент-Ив был озадачен.

— Мой космический корабль? Он в Харрогейте, под замком.

— Тот, какой вы искали по всему городу, вот какой.

— Корабль пришельца!

— Ага, он. Надраен как зеркало, вылитый купол святого Павла, ровно они двоюродные братья.

Сент-Ива охватило сильнейшее волнение. Вот это новость! Неужели в доме на Уордор-стрит сошлись концы сразу всех нитей? И теперь, ворвавшись туда с пистолетами, они за считанные минуты возместят недругам все долгие недели поражений? Стоит попробовать, так или иначе. Сент-Ив решительно хлопнул по подлокотнику дивана:

— Наблюдатели в Суонси прогнозировали появление дирижабля к середине дня. Сколько ему лететь до Лондона?

Кракен заливисто чихнул, в очередной раз разбудив Кибла, и вопрос тут же переадресовали игрушечнику.

— Еще несколько часов, я думаю, — определил тот. — Вряд ли дольше. Нынче вечером уж точно.

— И четвертый ящик у него на борту?

Кибл кивнул. Ошибки в расчетах, разумеется, не исключены, но в одном можно быть уверенным: когда в небесах над ними объявится вездесущий доктор Бердлип, с ним прибудет и наследство Джека Оулсби.

— И разумеется, мы должны оказаться поблизости, — добавил Годелл.

Сент-Ив не мог не согласиться. Изумруд Джека сейчас важнее всего: они наверняка потеряют его, если не завладеют камнем в первые же минуты. Бесспорно, способа отбить изумруд у властей им не найти, не поставив под удар Нелл.

— Нас полдюжины, — сказал Годелл. — Предлагаю разбиться на группы и тем самым уменьшить риск: слишком многое нужно сделать.

Рассуждения Годелла прервал шорох на лестнице. Цепляясь за перила, там стоял Джек Оулсби.

— Джек! — вскрикнул капитан и, хромая, кинулся к юноше.

— Добрый день, — улыбнулся им Джек и твердо, хотя осторожно, вошел в комнату. Опираясь о руку капитана, он одолел просторы растянутого перед кушеткой ковра и, едва заметно морщась, осторожно сел.

— Я отправляюсь с вами к Дрейку, — твердо объявил он.

В комнате воцарилось общее молчание: намерение юноши — похвальное и даже героическое, учитывая обстоятельства, но о таком риске не могло быть и речи. Тем не менее никто не торопился отказать Джеку в доле участия.