Через неделю у нас состоится свадьба с Амиром и я стану частью их большой семьи. Вот только неприятное предчувствие опасности не позволяет насладиться предсвадебными хлопотами.

— Идем, брат ждет нас, — взбудораженный голос Амира возвращает меня в реальность. Он берет меня за руку и утягивает в сторону выхода.

С трудом подавив тошноту, я стараюсь поспевать за ним, вот только от ранее увиденного ужаса ноги все еще онемевшие и я с трудом передвигаю ими.

— Думаешь, это хорошая идея? — напряженным шепотом спрашиваю я, передвигаясь по пустынному коридору. — Ты итак должен ему крупную сумму. — Осторожно высвобождаю кисть и останавливаю Амира. — Мне не нужна пышная свадьба…

— Нужна, Тань! — раздраженно выдает он, буравя строгим взглядом. — Ты станешь Хаджиева и я не хочу, чтобы наше торжество приравняли к блошиному рынку.

— А я не хочу зависеть от твоего старшего брата! — выкрикиваю несдержанный протест, но вместо злости в глазах жениха появляется испуганное выражение. А когда я понимаю причину столь резкой перемены его настроения, в ужасе прикрываю рот рукой.

— Позволяешь своей женщине повышать на себя голос, Амир? — раздается за моей спиной громоподобный бас и я готова провалиться сквозь землю, окончательно осознавая кому он принадлежит.

Наши дни

— Мне нужно в душ, — сильнее запахиваю полы пальто, зайдя в номер гостиной. Хотя трясет меня далеко не от холода, а от отвращения к самой себе.

— Тебе будет нужно, когда я это решу.

— Марат! Я хочу помыться! — выпаливаю ему в спину, прежде чем горло перехватывает спазмом от страха.

Хаджиев останавливается и медленно поворачивается в мою сторону, тут же парализуя меня суровым взглядом. Но злость на этого подонка отчаянно затмевает новый приступ паники.

Он не разрешил мне стереть сперму с груди, заставил надеть рубашку поверх грязного тела. И сейчас единственное, что я хочу, это попасть под горячие капли воды и содрать с себя его метку. Но пока получаю лишь ледяные ожоги от двух айсбергов, что по-прежнему молча прожигают меня даже сквозь одежду.

— Не вздумай пытаться бежать, птичка, — как ни в чем не бывало продолжает Марат и отводит взгляд к окну. — На всей территории гостиной мои люди. Один из них проведет ночь с тобой.

— Проведет?.. — от двусмысленности его фразы по коже пробегает мороз.

— Переночует в твоем номере. Можешь не переживать, делиться — не мой удел.

От последних сказанных им слов меня передергивает и я мечтаю как можно скорее сменить тему.

— Мне нужна чистая одежда. Я могу съездить в магазин? — в ответ мне достается едкая тишина. Но мне нужно хоть как-то вывести его на разговор. Я с ума сойду от этой неизвестности. — А ты… — на секунду закусываю нижнюю губу и продолжаю, — ты где проведешь ночь? И сколько мне здесь придется пробыть?

— С чего ты решила, что я буду отчитываться перед шлюхой? — резко обрывает меня зычный голос, — одежду тебе принесут.

Горькая обида за ничтожное мгновение охватывает мой рассудок, провоцируя язык на очередную дерзость.

— Шлюху из меня делаешь ты, — шиплю на него и тут же устремляюсь в единственную здесь комнату с дверью. Плевать на его реакцию. Хочет держать меня силой? Пусть держит. Но я заставлю его пожалеть об этом.

— Через час тебя осмотрит врач, — мрачно доносится мне в спину. — Выполнишь все что он тебе скажет.

— Какой врач? — замираю на пороге, до боли впиваясь ногтями в ладони.

— Гинеколог. Трахать в резинке тоже не мой удел. А сколько в тебе хуев побывало мне неизвестно.

Мерзавец! Как же я ненавижу тебя!

Его мерзкую речь завершает щелчок зажигалки, а затем Хаджиев покидает номер, и только звук закрывшейся входной двери позволяет мне сделать глубокий вдох. И следом щеку обжигает первая слеза…

После всех унижений я наконец добираюсь до душа. Чувствую себя абсолютно никчемной. Куклой, которую он настраивает исключительно под себя. Единственное, что можно посчитать за “удачу”, так это то, что гинеколог была женщина. Но, к большому сожалению, даже это не принесло мне ничего, кроме комфортного осмотра. Если его можно назвать комфортным в данной ситуации.

Однако я все же рискнула испытать судьбу, вот только женщина никак не отреагировала на мольбу о помощи. И никто не отреагирует, узнав имя того, кому я принадлежу.

Мне стоит прекратить тешить себя иллюзиями. Моя жизнь сплошной психологический триллер и другой не станет.

Горячие капли обжигают кожу, но я продолжаю с остервенением тереть ее жесткой мочалкой. До адского жжения. Плевать. Лишь бы содрать с себя его запах. Мочалка выпадает из рук, но я не останавливаюсь. Просто не могу это сделать. Впиваюсь в себя ногтями и начинаю яро царапать.