Наши визиты во дворец с герцогиней периодически затягивались, а экскурсии по комнатам походили на путешествие по бесконечному лабиринту. Так что следить еще одновременно за тем, кто и куда ходит, было довольно проблематично, но я очень старалась. Отец скупо поджимал губы и недовольно качал головой — мол, маловато будет. Но не стоять же мне у дверей в королевские покои с бумагой и пером!

— На самом деле, это настолько редкий случай… Нет, бывает, конечно, но я никогда о таком не слышал, — продолжил тем временем де Бельгард весьма неуверенно. Глянул на меня искоса и почему-то покраснел.

Я окончательно уверилась, что дело все же не в моей шпионской деятельности. Иначе бы маг не стеснялся, да и беседовали бы мы в каземате, а не в его кабинете.

— Не тяни уже! — не выдержала я. — Мне осталось жить неделю?

— Нет, почему же, — растерялся тот окончательно. — Ты вроде здорова. Кажется… Что-то беспокоит?

— Твоё поведение, — честно ответила я. — Оно странное. Что там со мной не так?

— У тебя, кажется, дар, — выдал он наконец. Я от неожиданности расхохоталась.

— Ты шутишь, — полуутвердительно переспросила я и подавилась очередным смешком, когда маг отрицательно покачал головой.

— И не думал. У тебя слишком хорошая ментальная защита для обычного человека. Я потому за тобой и ходил все это время. Проверял. Ты никогда не замечала, что связанные тобой букеты не вянут дольше, чем у других?

Честно скажу, первым я испытала разочарование. После прелюдии о том, что он никогда такого не говорил женщине, я все-таки ждала пылкого признания в любви.

Не всерьёз, но где-то очень глубоко в душе.

Следом накатило неверие и неприятие.

— Откуда у меня магия? — все еще сомневаясь, фыркнула я, а у самой в голове со щелчками вставали на место кусочки пазла. Внезапное внутреннее чувство пустоты в антимагических наручниках, способность сопротивляться внушению, пусть и слабая, но я теперь четко различала, когда маг пытается на меня влиять. То, что цветы, побывавшие в моих руках, живут дольше, заметил не один Верховный. Даже постоянные клиенты просили букеты «от мадемуазель Лили» именно по этой причине. Не могу сказать, что обеспечивала бутонам вечность, но недели две вместо пяти дней они стояли спокойно.

— Не знаю, — пожал плечами маг.

Он, похоже, всерьёз воспринял мой вопрос. Еще бы, если это такая редкость, — сами по себе одарённые на улице не валяются, да еще и женского пола — ему наверняка интересно изучить меня в подробностях.

Эх, а я-то списала его интерес на свои личные качества и девичье обаяние. Увы.

— Ты никогда не рассказывала о своей семье. В ней есть маги? Хотя, о чем это я, — оборвал сам себя де Бельгард. — У нас все одарённые под строгим контролем и учетом. Разве что…

Он не договорил, но я и сама догадалась, что он намекает на внебрачные отношения.

— Я не помню свою мать, так что не могу подтвердить или опровергнуть эту версию, — покачала я головой. Как всегда, произносила я чистую правду, а вот откровенничать о другом родителе, которого я очень даже знала, мало того, который действительно был магом, я не собиралась.

Не раз и не два я задумывалась, зачем вообще помогаю де Брассье. То, что отец Лоретты не задумал ничего хорошего, я уже поняла — тут не надо быть семи пядей во лбу. Сначала я испугалась, что он выдаст меня. К моменту нашей первой встречи уже успела понять, что потеря памяти означает нечто дурное и опасное, и мне совершенно не улыбалось попасть в темницу только за то, что я, например, при падении на мостовую слишком сильно ударилась головой. К тому же, особой родительской любви по отношению ко мне там не было. Не сомневаюсь, что де Брассье готов от меня избавиться при первой же возможности, то есть как только я перестану быть полезной.

Поэтому я очень старалась принести ему пользу. Сообщала ему всю информацию, которую могла раздобыть… и тем самым опутывала себя узами соучастия все плотнее. Теперь я не сдам его, опасаясь уже за себя. Как только в расследовании возникнет вопрос, кто снабжал де Брассье сведениями из дворца, мне, опять же, прямая дорога в темницу.

Несколько раз, оставаясь наедине с Верховным магом, — во дворце сие понятие относительное, но хотя бы на расстоянии нескольких шагов от остальных мы иногда бывали — я уже открывала рот, готовясь если не выдать всю подноготную, то хотя бы посоветоваться. Я до сих пор понятия не имела, что за переселение имел в виду отец… Мои догадки про души не в счет, это всего лишь размышления, не более. И насколько опасна для меня амнезия, тоже до сих пор не выяснила. Так что, подумав, закрывала рот обратно и шла измерять столики под будущие икебаны.

— Советую научиться владеть даром, — пробился сквозь мои мысли голос де Бельгарда. — Не думаю, что он у тебя настолько высокого уровня, что способен причинить кому-то серьезный вред, но ты же не хочешь, чтобы цветы, например, начали вянуть от твоего плохого настроения?

Маг подмигнул, уводя разговор от серьезной темы моего происхождения. Почувствовал, наверное, что мне некомфортно.

— А как? — растерянно пробормотала я. Получилось глуповато, но я еще не переварила толком новость о наличии у меня магии и выдать что-то умное не смогла бы при всем желании.