Шрифт:
— Явились?! Быстро ко мне! Все трое!
Под удивленные взгляды коллег тройка гуськом поплелась на ковер.
— В глаза ему не смотрите, — успела сказать Кира, прежде чем Фине открыл дверь и переступил порог.
— Вы что творите?! Совсем сдурели?! Вы хоть понимаете, чем нам это грозит?! Пробраться на склад — это надо было додуматься вообще! Нет, я бы понял еще будь это кто-то нечистый на руку, кто-то из подпольщиков. Но Горак! Фине, ты чем думал?! Ладно эта дура малолетняя, но ты?!
Фине и Норбан стояли, опустив глаза. Кира же напротив смотрела прямо в лицо разъяренному инспектору и видела, как он буквально брызжет слюной от ярости.
— Что смотришь? Не стыдно?!
— Нет, — тут же ответила Кира.
Слышно было, как кто-то давится смешком, но она не поняла, кто именно. Возможно даже оба.
— Вы открыто мешаете следствию, — продолжила Кира. — Потакаете интересам подозреваемых просто потому, что у них куча денег!
Инспектор на мгновение опешил от такой наглости, но тут же набрал полную грудь воздуха и снова начал кричать на нее:
— Да ты у меня сейчас пулей вылетишь отсюда! Никакие связи не помогут!
— Без проблем! — Кира шагнула к столу, вынув из кармана удостоверение. — Я знаю, что вы все равно не дадите нам довести дело до конца, как не дали сделать это Альбину Коулу двадцать лет назад! Я все знаю о том деле! Лучше займусь частным сыском и докопаюсь до всего сама! — с этими словами она швырнула корочку на кипу бумаг.
Фине стоял, сжав кулаки. Его трясло от чужих эмоций. И это было больно. Впервые за многие годы. Селения, по всей видимости, поняла это, потому что взяла его за руку и погладила большим пальцем кисть. Фине в ответ крепче сжал ее ладонь — небольшую, мягкую и теплую. Это действительно помогло отвлечься на короткое время. Но ор инспектора вырвал его из равновесия.
— Пошла вон! — визгливо заорал инспектор. — Уволена! Чтобы ноги твоей здесь не было! Мерзавка!
Кира захохотала, и будь Фине проклят, если это не был победный смех.
— В таком случае, я тоже прошу освободить меня от должности, — Селения повторила жест Киры, а следом то же самое сделал Фине.
— Значит, бунт? Хорошо, — процедил инспектор. — Вас двоих отстраняю от расследования, передадите все материалы, как только назначу ответственных. А ты уволена, считай, что не прошла испытательный срок. Свободны, — он тяжело опустился в кресло.
Детективы молча вышли, закрыли дверь, дошли до своих стульев и только там решились посмотреть друг на друга.
— Боши, ты зачем это сделала? — шепотом спросил Фине.
— Сорвалась, — Кира беззвучно выдохнула, скорчив гримасу, как будто ей наступили на мозоль.
— Сорвалась она! — возмущенно прошипел Фине. — А мы теперь расхлёбывай!
— Сейчас мне, наверное, лучше убраться отсюда?
— Мы можем заехать вечером, — предложила Селения.
— Тогда я еще зайду к Эльзе по пути.
— Не сорвись еще на кого-нибудь, — съязвил Фине.
— Береги себя, ладно? — зато Селения тепло улыбнулась ей.
Уже стоя в толпе на автобусной остановке Кира поймала себя на том, что оглядывается в поисках кого-то. Виной тому было ощущение, словно за ней кто-то наблюдает. Но на улице сегодня было людно: после вчерашней непогоды выглянуло солнце, и истосковавшиеся по теплу горожане с охотой вышли из своих квартир подышать апрельским воздухом.
Подъехал автобус. Кира с толпой нырнула в салон. Темная фигура направилась следом за ней.
36
В абсолютной темноте сейчас находился Тайё. Вколов очередную дозу, похитители завязали ему глаза, заклеили рот липкой лентой, потащили куда-то и, как он потом понял, запихнули в багажник.
Ехали долго, в какой-то момент он даже провалился в сон. К счастью, за эти несколько дней он научился справляться с дурманом. Сначала Артур, а после уже и Альбин учили его, что холодный разум способен справиться вообще с любой проблемой. А еще он был сильным. Намного сильнее, чем могли представить эти уроды. Тогда, восемнадцать лет назад, они ведь не просто так в него вцепились. Артур и это ему объяснил.
«В былые времена ты бы обязательно стал вожаком», — часто приговаривал тот, обрабатывая раны Тайё после очередной драки. И он помнил это всегда: вожак должен подавать правильный пример и должен быть сильным.
«Я человек. Я самый сильный человек», — повторял Тайё как заклинание всякий раз, когда чувствовал, что теряет себя. И стоило прокрутить эту фразу хотя бы раз, в памяти всплывал образ улыбчивого темноволосого бородатого мужчины. Он хлопал его по плечу и утвердительно кивал, довольный своим сыном.