– Мне кажется, вы меня почти забыли, сэр!
– сказала мисс Токс мистеру Тудлю.

– Нет, сударыня, нет, - ответил Тудль.
– Но с той поры мы все немножко постарели.

– А как вы себя чувствуете, сэр?
– кротко осведомилась мисс Токс.

– Прекрасно, сударыня, благодарю вас, - ответил Тудль.
– Как вы себя чувствуете, сударыня? Ревматизм вам еще не очень докучает, сударыня? Всем нам приходится привыкать к нему с годами.

– Благодарю вас, - сказала мисс Токс.
– Меня этот недуг еще не посещал.

– Вам очень повезло, сударыня, - ответил мистер Тудль.
– В ваши годы многие жестоко им страдают. Вот, к примеру, у моей матери...

Но, поймав взгляд жены, мистер Тудль благоразумно похоронил конец фразы в новой кружке чаю.

– Миссис Ричардс, - воскликнула мисс Токс, глядя на Роба, - да неужели это ваш...

– Мой старший, сударыня, - сказала Полли.
– Да, это он и есть. Тот самый мальчуган, сударыня, который без вины стал причиною таких событий.

– Это он, сударыня, тот самый, с короткими ногами... они были на редкость коротки для кожаных штанишек, - сказал мистер Тудль мечтательным голосом, - когда мистер Домби сделал из него Милосердного Точильщика.

Это напоминание едва не сломило силы мисс Токс. Оно имело непосредственное отношение к интересовавшему ее предмету. Она предложила Робу пожать ей руку и расхвалила его матери открытое, честное лицо сына. Роб, подслушав эти слова, постарался придать своей физиономии выражение, оправдывающее похвалу, но вряд ли это ему удалось.

– А теперь, миссис Ричардс, - сказала мисс Токс, - а также и вы, сэр, обратилась она к Тудлю, - я вам скажу просто и откровенно, почему я пришла сюда. Быть может, вам известно, миссис Ричардс, и, может быть, известно также и вам, сэр, что некоторое охлаждение произошло между мною и кое-кем из моих друзей и что там, где я бывала часто, теперь я не бываю совсем.

Полли, которая, с женским тактом, сразу поняла ее, выразила это одним взглядом. Мистер Тудль, который понятия не имел, о чем говорит мисс Токс, выразил свое недоумение, выпучив глаза.

– Конечно, - продолжала мисс Токс, - вопрос о том, как возникла эта маленькая размолвка, не имеет никакого значения, и обсуждать его не стоит. Достаточно будет сказать, что я питаю величайшее уважение к мистеру Домби, голос мисс Токс дрогнул, - и всему, что его касается.

Мистер Тудль, кое-что уразумев, покачал головой и сказал, будто он и от людей слыхал и сам считает, что с мистером Домби трудно иметь дело.

– Прошу вас, будьте добры, не говорите этого, сэр, - возразила мисс Токс.
– Умоляю вас не говорить этого, сэр! Ни сейчас, ни когда бы то ни было! Подобные замечания крайне мучительны для меня и отнюдь не могут доставить удовольствие джентльмену с таким складом ума, каким вы обладаете, по моему мнению.

Мистер Тудль, нимало не сомневавшийся в том, что произнесенная им фраза заслужит одобрение, пришел в крайнее замешательство.

– Я только хочу сказать, миссис Ричардс, - продолжала мисс Токс, - я обращаюсь также и к вам, сэр, - хочу сказать, что любые сведения об образе жизни этого семейства, о благополучии семейства, о здоровье семейства, какие дойдут до вас, будут для меня всегда в высшей степени любопытны. Я всегда рада буду поболтать с миссис Ричардс об этом семействе и о прежних временах. А так как у меня с миссис Ричардс никогда не было ни малейших недоразумений (и я лишь сожалею, что мы с ней не познакомились ближе, но в этом виновата я одна), я надеюсь, она согласится, чтобы впредь мы были наилучшими друзьями и чтобы я приходила сюда и уходила, когда мне вздумается, как свой человек. Право же, я надеюсь, миссис Ричардс, - с большою серьезностью сказала мисс Токс, - что вы поймете это так, как мне бы хотелось, потому что вы всегда были добрейшим существом.

Полли была польщена и не скрывала этого. Мистер Тудль не знал, польщен он или нет, и сохранял невозмутимое спокойствие.

– Вы понимаете, миссис Ричардс, - сказала мисс Токс, - надеюсь, и вы понимаете, сэр, что я могу быть вам полезной в тысяче мелочей, если вы не будете меня чуждаться, и это мне доставит величайшее удовольствие. Так, например, я могу обучать чему-нибудь ваших детей. Если вы разрешите, я принесу несколько книжек и рукоделие, и иной раз, по вечерам, они будут учиться... ах, боже мой, я уверена, что они многому научатся и сделают честь своей учительнице.

Мистер Тудль, питавший величайшее уважение к науке, одобрительно кивнул жене и - в предвкушении блестящего будущего - удовлетворенно потер руки.

– Тогда, не будучи чужим человеком, я никому не помешаю, - сказала мисс Токс, - и все будет идти так, как будто меня здесь нет. Миссис Ричардс будет заниматься починкой, гладить или нянчиться с детьми, что бы там ни понадобилось, не обращая на меня внимания. А вы, сэр, если пожелаете, закурите свою трубку, не так ли?

– Благодарю вас, сударыня, - сказал мистер Тудль.
– Да, я побалуюсь табачком.

– С вашей стороны это очень любезно, сэр, - отозвалась мисс Токс, - и, право же, я вас искренне уверяю, что для меня это будет великим утешением, и если мне посчастливится принести пользу вашим детям, вы мне отплатите за это с лихвой, если мы заключим наш маленький договор тихо, мирно и без лишних слов.

Договор был тут же скреплен, и мисс Токс до такой степени почувствовала себя совсем как дома, что незамедлительно подвергла предварительному опросу всех детей, чем привела в восхищение мистера Тудля, и отметила на клочке бумаги их возраст, имена и познания. Эта церемония и сопутствующая ей болтовня продолжались вплоть до того часа, когда семейство укладывалось спать, и задержали мисс Токс у очага Тудлей, так что было уже слишком поздно возвращаться одной. Однако галантный Точильщик, который был еще здесь, учтиво предложил проводить ее до дому; а так как для мисс Токс имело некоторое значение идти домой с юношей, которого мистер Домби первый облек в те принадлежности мужского туалета, называть каковые не принято, она очень охотно приняла его предложение.