Произнеся эту возвышенную речь, мистер Пексниф удалился. Однако эффект был сильно испорчен тем, что он тут же чуть не сшиб с ног какого-то невероятно взволнованного человечка в коротеньких плисовых штанах и очень высокой шляпе, который впопыхах взбежал по лестнице и ворвался прямо в комнату к мистеру Чезлвиту, словно сумасшедший.

– Есть тут кто-нибудь, кто его знает?
– крикнул человечек.
– Есть тут кто-нибудь, кто его знает? Ах, боже мой, есть тут кто-нибудь, кто его знает?

Все присутствующие переглянулись, ища друг у друга объяснения, но никто ничего не понимал, кроме того, что появился взволнованный маленький человечек в очень высокой шляпе, который то вбегал, то выбегал из комнаты, так быстро перебирая ногами, что одна пара его ярко-синих чулок могла показаться по меньшей мере за дюжину, и все время твердил пронзительным голосом: "Есть тут кто-нибудь, кто его знает?"

– Если у вас в голове еще не все кверху дном, мистер Свидлпайп, воскликнул другой голос, - то уймитесь и не кричите так, сударь, попрошу вас!

В то же время в дверях показалась миссис Гэмп, задыхаясь и страшно пыхтя от ходьбы по высокой лестнице, но все-таки приседая из последних сил.

– Извините уж его за слабость, - произнесла миссис Гэмп, глядя на мистера Свидлпайпа с большим негодованием.
– Так я и знала, и можно было этого ожидать; лучше было бы утопить его в Темзе, чем вести сюда. Еще и часа не прошло, как он чуть не отрезал бритвой нос отцу такого замечательного семейства, мистер Чезлвит, где три раза подряд было по двойне; и начисто откромсал бы, да тот увидел в зеркало, к чему идет дело, и увернулся от бритвы. Никогда еще, мистер Свидлпайп, уверяю вас, сударь, я не понимала так хорошо, какое это несчастие быть с вами знакомой, а вот теперь понимай) и прямо так и скажу, сударь, без обмана!

– Прошу прощения, леди и джентльмены, - воскликнул маленький брадобрей, снимая шляпу, - и у вас тоже, миссис Гэмп... Но...
– опять воскликнул он, смеясь и плача, - но нет ли тут кого-нибудь, кто его знает?

Не успел брадобрей произнести эти слова, как в комнату ввалилось некое существо в высоких сапогах с отворотами и с забинтованной головой и принялось ходить кругом, кругом, кругом по комнате, воображая, по-видимому, что идет прямо вперед.

– Посмотрите на него!
– вскричал взволнованный брадобрей.
– Вот он! Это у него скоро пройдет, он скоро опять будет в полном порядке. Вовсе он не помер, живой, не хуже меня! Еще как жив и здоров! Правда, Бейли?

– П-пожалуй, что и так, Полли, - ответил тот.

– Посмотрите-ка!
– воскликнул маленький брадобрей, плача и смеясь в одно и то же время.
– Когда я останавливаю его, он не вертится. Вот! Теперь он в полном порядке. С ним ничего особенного нет, только он потрясен немножко и голова у него кружится. Так ведь, Бейли?

– П-пожалуй, что и кружится, Полли; пожалуй, что так!
– сказал мистер Бейли.
– Боже мой! Прелестная Сара! Вот вы где!

– Что за мальчик!
– воскликнул мягкосердечный Полли, чуть не рыдая над ним.
– В жизни не видывал такого мальчика! Ведь все это он шутит. Такой забавник. Он у меня войдет в дело. Уж я решил, что войдет. Мы будем Свидлпайп и Бейли. Он займется птицами (ах, хорош он будет для петушиных боев!), а я бритьем. Я ему передам всех птиц, как только он поправится. Отдам ему и маленького щегла в лавке, и всех остальных. Такой мальчик! Прошу прощения, леди и джентльмены, ведь я думал, что кто-нибудь здесь его знает!

Миссис Гэмп заметила, не без зависти, что относительно мистера Свидлпайпа и его юного друга у всех, по-видимому, сложилось благоприятное мнение и что сама она отодвинулась из-за этого как бы на задний план. Поэтому она пробилась вперед и изложила свое дело.

– Это такая вещь, мистер Чезлвит, - сказала она, - что даже самой миссис Гаррис известна как нельзя лучше, ведь у нее в родне с материнской стороны есть один премиленький младенец (хоть она и не всем про это рассказывает), который сидит в банке со спиртом; и вдруг она видит этого самого младенца на Гриничской ярмарке, в одном балагане с красноглазой женщиной, карликом из Пруссии и живым скелетом; судите же сами, что она почувствовала, когда заиграла шарманка и вдруг ей показывают сыночка ее родной сестры, - а по вывеске никак нельзя было этого ожидать, там он был нарисован, совсем напротив, живехонький, куда больше ростом и так прелестно играет на арфе, а он, бедняжка, вовсе и не умел, да и где же ему было, когда он и прожил всего ничего, даже и говорить об этом не стоит! А миссис Гаррис, мистер Чезлвит, знает меня много лет и может подтвердить, что для дамы, которая овдовела, не найти никого лучше меня в услужение, вот я и надеюсь ей послужить. С позволения всего этого приятного общества, которое я здесь вижу.

– Так вот в чем ваше дело!
– сказал мистер Чезлвит.
– Этой доброй женщине заплатили за труды?

– Я заплатил ей, сэр, - ответил Марк Тэпли, - и очень щедро.

– Молодой человек говорит правду, - подтвердила миссис Гэмп, - очень вам благодарна.

– Тогда на этом наше знакомство прекращается, миссис Гэмп, - сказал мистер Чезлвит.
– А вы - мистер Свидлпайп? Это, кажется, ваша фамилия?

– Да, это моя фамилия, - ответил Полли, с благодарностью принимая несколько звонких монет, которые старик сунул ему в руку.

– Мистер Свидлпайп, позаботьтесь, насколько возможно, о вашей жилице и время от времени не отказывайте ей в добром совете; например, - сказал старый Мартин, строго глядя на изумленную миссис Гэмп, - намекните ей, что не мешало бы пить поменьше и проявлять побольше человечности, поменьше заботиться о себе и побольше о пациентах, да и немножко честности тоже пришлось бы кстати. А если миссис Гэмп попадет в беду, мистер Свидлпайп, то лучше пусть это будет не в такое время, когда я окажусь поблизости от Олд-Бейли, а то как бы я не вызвался засвидетельствовать ее репутацию. Попробуйте, пожалуйста, внушить ей все это как-нибудь на досуге.